Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

Однако такое оставление за епископом и церковным народом права суждения о действиях церковной власти не должно означать разрыва канонического или молитвенного общения с ней. Как только первоиерарх начнет совершать действия, в которых религиозная совесть епископа, опирающаяся на соборное суждение церковного народа, опознает участие первосвятительской Божественной харизмы, епископ должен подчиниться первоиерарху и его велениям, как выражению и осуществлению воли Божией о Церкви. И неподчинение в этом случае действительно будет означать самочинное, раскольническое действие.

Такой взгляд помогает сохранить оба важнейших вклада в понимание природы Церкви, которые внесены опытом ее истории после 1917 г.: с одной стороны, высокое представление о патриаршестве, как проводнике Боговластия и благодатном увенчании церковной жизни; с другой стороны, утверждение достоинства и церковной свободы каждого епископа, как пастыря, несущего личную ответственность за вверенную ему малую Церковь. В основе же всего лежит соборность, которая должна проявляться непрестанно в каждом церковном действии, так что никакой акт церковной власти не может осуществляться помимо соборного «Аминь», свидетельствующего о присутствии в этом церковном акте божественной благодати.

Глава 10 Культ Сталина – против культа Иисуса Христа

Совершившийся в годы Великой Отечественной войны резкий поворот Сталина от политики ликвидации Церкви к покровительственному сотрудничеству с нею, поставил совесть верующих перед новым испытанием. Массовое открытие храмов, восстановление богослужения на шестой части земли – событие огромного духовного значения, по масштабам сопоставимое с деяниями императора Константина или князя Владимира, которых Церковь за это именует «равноапостольными». И в то же время деяние это совершено человеком, не верившим ни во что, кроме самого себя, человеком, которого по справедливости нужно отнести к величайшим преступникам, известным мировой истории, человека, который привел возглавляемую им страну на грань физического и духовного вырождения и едва не вверг весь мир в пожар новой опустошительной войны.

Если можно с полной ответственностью сказать, что Русская церковь в лице патриарха Тихона, соловецких епископов, подвижников «православных катакомб», в лице великого сонма новых мучеников и исповедников явила достойный христианский ответ на испытание Революцией, то испытание (на церковном языке – «искушение») сталинизмом и поныне осталось непреодоленным. Окончательное решение этого вопроса может дать с течением времени только сама Церковь, мы же видим свой долг в том, чтобы в меру доступного нам понимания этот вопрос поставить.

Изучая документы, мы не встретились с какими-либо фактами активного личного участия Сталина в антирелигиозных кампаниях 1918–1919 и 1922–1923 гг., хотя он был членом политбюро, принявшего в марте 1922 г. решение о терроре по делу о церковных ценностях. Но, начиная с 1927–1928 гг., он берет в свои руки инициативу борьбы против религии и Церкви. Для захвата и укрепления личной власти ему было необходимо обострение политической обстановки в стране, восстановление атмосферы гражданской войны. Этой цели служил его план сворачивания «новой экономической политики» и отнятия земли у крестьян путем принудительной коллективизации. Как и в период «военного коммунизма», для подавления крестьянского сопротивления необходимо было прежде всего нанести удар по духовным устоям, по вековым народным традициям. Накопленный в годы Гражданской войны заряд ненависти и глубокая деморализация целых слоев общества обеспечивали успех его планам.

В конце 1927 г., в политическом докладе на ХV съезде ВКП(б) Сталин бросает многозначительное замечание:

«У нас имеется еще такой минус, как ослабление антирелигиозной борьбы».

Проведенная под его личным руководством хлебозаготовительная кампания послужила своего рода «разведкой боем», «генеральной репетицией» перед началом решающего удара по крестьянству. Весной 1928 г. Сталин намечает стратегию нового антирелигиозного наступления. При этом он подкреплял свой план авторитетом Ленина, проводя прямую параллель с кампанией по изъятию церковных ценностей: