Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

«Епархиальный архиерей, по преемству власти от святых апостолов, есть предстоятель местной Церкви, управляющий епархией при соборном содействии клира и мирян… архиерей пребывает на кафедре пожизненно и оставляет ее только по церковному суду или по постановлению высшей церковной власти… в исключительных и чрезвычайных случаях, ради блага церковного» (Деян. Собора. Пост. о епархиальном управлении, пп. 15, 16, и 18).

Выполнение этих соборных постановлений в корне изменило бы характер архиерейского служения, прочно связав епископа со своей церковной общиной. Действительная же практика была такова, что епископов перемещали с кафедры на кафедру, как государственных чиновников. Поскольку кафедры резко отличались по «рангу» материальной обеспеченности и престижности, то эти перемещения служили средством поощрения или наказания епископов, по усмотрению центральной власти. Местная Церковь, таким образом, не имела постоянного главы, а епископ лишен был опоры на свою неизменную общину – в результате все зависело от центра и ни о какой самостоятельности епископа или местной общины не могло быть и речи. Решения Поместного собора, призванные в корне изменить эту практику, не успели прочно войти в церковное сознание и закрепиться в церковной жизни. Между тем реальные обстоятельства с необходимостью вынуждали на деле осуществлять эту столь непривычную практику самостоятельности епархий.

7/20 ноября 1920 г. святейший патриарх Тихон совместно со Священным синодом и Высшим церковным советом (авторитетность этих органов обусловливалась их избранием на Поместном соборе!) принимают снова беспрецедентное, исключительное по своей важности и по своим последствиям решение – о самоуправлении епархий в случае отсутствия канонического Высшего церковного управления или невозможности связи с ним. Один из пунктов этого постановления гласил:

«2. В случае, если епархия, вследствие передвижения фронта, изменения государственной границы и т. п., окажется вне всякого общения с Высшим церковным управлением или само Высшее церковное управление прекратит свою деятельность, епархиальный архиерей немедленно входит в сношение с архиереями соседних епархий на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде ли Временного высшего церковного правительства, или митрополичьего округа, или еще иначе)».

Ясно, что суть дела здесь не в тех условно указанных конкретных обстоятельствах («передвижение фронта, изменение государственной границы и т. п.»), которые лишают епархию связи с Высшим церковным управлением, но в самом факте «отсутствия общения» или «прекращения деятельности» Высшего церковного управления. Ясно также, что это «прекращение деятельности» неизбежно в случае тяжелой болезни, смерти или ареста первоиерарха, при невозможности обнаружения и осуществления власти каким-нибудь из местоблюстителей, наделенных чрезвычайными полномочиями. Во всех подобных случаях группы епархий должны управляться самостоятельно – до тех пор, пока связь с Высшим церковным управлением или само это управление не будут восстановлены.

Учреждаемые церковные правительства для групп епархий не означают, очевидно, учреждения новых Поместных церквей со своей первосвятительской властью, но лишь по общему согласию избираемые временные органы административного управления, полезные для согласования действий нескольких епархий в сложных и быстро меняющихся условиях.

Наиболее существенным с экклезиологической точки зрения является следующий пункт постановления:

«4. В случае невозможности установить сношения с архиереями соседних епархий и впредь до организации Высшей церковной власти, епархиальный архиерей принимает на себя всю полноту власти, предоставленной ему церковными канонами».