«Трагическая эротика»

Великий князь стал хорошим кавалеристом и заядлым охотником (эту страсть он перенял у своего отца), он немало способствовал разведению в России новых пород лошадей и охотничьих собак. Подобно другим представителям дома Романовых, Николай Николаевич Младший с юности готовился к военной карьере, но он был первым представителем императорской семьи, поступившим в Николаевскую военную академию, готовившую офицеров Генерального штаба. Окончив академию с малой серебряной медалью по 1-му разряду, он принял участие в Русско-турецкой войне 1877 – 1878 годов, был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени и золотым оружием с надписью «За храбрость».

Боевой орден великий князь Николай Николаевич Младший получил за форсирование Дуная. Утверждали, что он переправился через реку и, сев на бруствер, не обращая никакого внимания на свистевшие вокруг него пули, крикнул своим солдатам: «Ребята! Что кланяться, что не кланяться пулям, кому жить – не тронет, кому нет – не простит!» О геройском поступке молодого офицера сообщили главнокомандующему, и когда он, в свою очередь, переправился через реку, то обнял сына и прослезился973.

Правда, на известной картине художника Н.Д. Дмитриева-Оренбургского было изображено, как главнокомандующий и его сын вместе переправлялись на лодке через Дунай974. Иначе говоря, одна героическая версия описания подвига опровергала другую, но во всех случаях форсирование стало важным элементом биографии великого князя. Так или иначе, но знаменитая переправа вспоминалась многим современникам, интересовавшимся в 1914 году личностью Верховного главнокомандующего.

Этот эпизод биографии нередко упоминался и в годы Мировой войны, что должно было способствовать героизации личности Верховного главнокомандующего. Соответствующую статью напечатала газета «Биржевые ведомости», взяв из «Голоса» эпохи Русско-турецкой войны письмо некоего участника переправы через Дунай. Затем этот текст появился и в популярном еженедельном журнале «Нива»:

Августейший юноша перешел Дунай с отрядом, попавшим под убийственный неприятельский огонь. Возведена была насыпь, из-за которой принялись жарить наши молодцы. Турецкие гранаты то и дело перелетали им через головы, если не ударяли в середину, или около них. Молодые солдаты при свисте пролетавших снарядов бессознательно наклоняли головы. Юный Великий Князь сел на насыпь и закричал:

– Ребята! Что кланяться, что не кланяться пулям, кому жить – не тронет, кому нет – не простит! …

В это время новый свист гранаты прожужжал над головою Великого Князя, инстинктивно наклонившегося. Его Императорское Высочество быстро приподнял голову и расхохотался.

– Нет, видно, с первого раза не привыкнешь! – воскликнул Великий Князь, но продолжал сидеть спокойно на насыпи, пока стрелки не двинуты были далее.

Когда Главнокомандующий, Великий Князь Николай Николаевич Старший, по окончании боя переплыл на только что отвоеванную нами турецкую землю, его встретил генерал Драгомиров, которому он бросился на шею. Тут же стоял и молодой Великий Князь.

– Ну, мальчик, – сказал отец сыну герою, – на первый раз славно! Пойди и ты сюда!

Великий Князь Николай Николаевич Старший прижал сына к груди и зарыдал от радости, видя его невредимым975.

Назначенный после окончания войны командиром «своего» лейб-гвардии гусарского полка, великий князь был некоторое время воинским начальником наследника трона цесаревича и великого князя Николая Александровича, будущего царя Николая II, проходившего службу в этой части. В годы Первой мировой войны император полушутя вспоминал, что он даже побаивался в те годы своего требовательного и сурового командира – «грозного дядю» (это шутливое признание царя, сделанное в присутствии других лиц, весьма смущало в это время Верховного главнокомандующего)976.

О времени совместной службы царя и Верховного главнокомандующего современникам напоминали некоторые фотографии, распространявшиеся в годы Первой мировой войны в виде почтовых открыток. Император в гусарской форме, подняв голову, смотрит снизу вверх на долговязого великого князя Николая Николаевича. Могло сложиться впечатление, что младший по званию кавалерийский офицер почтительно дает объяснение своему командиру. О популярности этой композиции свидетельствовало то обстоятельство, что подобные открытки печатались не только в России, но и во Франции и в Англии977.

Слухи же о грандиозных традиционных попойках офицеров гвардейского гусарского полка с участием великого князя Николая Николаевича и наследника цесаревича нашли отражение в антиромановских обличительных памфлетах, публиковавшихся за границей, а затем они охотно цитировались советскими историками978.