«Трагическая эротика»

Очевидно, при создании открытки была использована, с добавлением некоторых деталей (двуглавый орел, рамка), репродукция акварели художника Г.И. Нарбута, украшавшая обложку журнала «Лукоморье» за 7 ноября 1914 года (номер 26).

Для художников намеренная архаизация образа полководца могла быть стилизацией, эстетской игрой «в старину», пользовавшейся спросом у потребителей. Но и сам Верховный главнокомандующий не прилагал, похоже, никаких усилий, чтобы как-то модернизировать свою репрезентацию. Глядя на официальные его снимки, сделанные уже в годы войны, нельзя подумать о том, что это военачальник эпохи современной войны ХХ века. Репрезентация самого великого князя Николая Николаевича была довольно старомодной. Кавалерийский генерал в гусарской форме олицетворял давнее героическое прошлое российской армии, лихие атаки кавалерии и штыковой бой пехоты. Тяжелая артиллерия и бронеавтомобили, пулеметы и колючая проволока, аэропланы и подводные лодки не использовались как фон для его изображений. Это отличало образ великого князя от репрезентаций некоторых других знаменитых военачальников эпохи Великой войны.

Возможно, Нарбут и другие художники намеренно создавали портрет-символ военного вождя, а не реалистический портрет современного полководца. Но немалая часть российского общества, похоже, искренне была рада видеть победоносного генерала, скачущего на лихом скакуне впереди масс атакующей кавалерии. Вообще, можно говорить об архаичном восприятии войны известной частью общественного мнения. Первый лубок, выпущенный после начала войны, изображал лихую атаку донских казаков на прусских драгун (он успешно продавался на улицах российских столиц уже в самом начале августа 1914 года). Даже корреспондент журнала «Огонек» отмечал фантастичность этого изображения, однако именно такие образы войны были востребованы. Впрочем, и официальные сообщения Ставки, и торжественные телеграммы великого князя царю, печатавшиеся в газетах, порой рисовали ту же картину современной войны – целые эскадроны врага, изрубленные русскими кавалеристами во время жестокой сечи1104.

На других популярных картинах эпохи войны русские конники успешно боролись не только с кавалерией и пехотой врага, но и с самыми современными видами оружия, сбивая, например, неприятельские самолеты и цеппелины. Показателен плакат «Охота казаков за немецкими аэропланами», выпущенный московским издательством И.М. Машистова в начале 1915 года. Изображение довольно реалистично, казаки выглядят необычайно довольными, и у зрителя могло создаться впечатление, что охота лихих донцов на вражеский самолет была успешной. Тема противовоздушной деятельности казаков привлекала внимание и других художников. В журнале «Лукоморье» за 17 октября 1914 года также был напечатан рисунок, изображающий скачущих казаков, стреляющих по улетающему аэроплану. А ранее, в номере за 10 октября была опубликована репродукция реалистичного рисунка необычайно плодовитого художника И.А. Владимирова «Подстреленный аэроплан». Конные казаки подъезжают к подбитому самолету, пилот которого или машет рукой, или поднимает руки вверх. Очевидно, и в этом случае падение воздушного корабля могло объясняться зрителями как результат молодецкой стрельбы лихих донцов. Рисунок был опубликован почти одновременно сразу в двух столичных еженедельниках – «Лукоморье» и «Ниве». При этом подпись к публикации в «Ниве» не оставляла у читателей никаких сомнений относительно событий, предшествующих пленению вражеского летчика: «Германский аэроплан, подбитый и взятый в плен казаками»1105. Разумеется, в начале войны выпускалось немало «народных» патриотических картинок, лубков и карикатур, на которых сметливые российские (часто малороссийские) селяне и селянки «сбивали» и «захватывали» вражеские дирижабли и аэропланы. Но, в отличие от них, упомянутые изображения явно претендовали на некоторую реалистичность1106.

Такой подход в начале войны получил известное распространение. Личный героизм русских солдат, готовых лицом к лицу встретиться с врагом, противопоставлялся патриотической пропагандой «коварному» поведению противника, который «прятался» за достижения современной техники, избегая «настоящего» рукопашного боя1107. Даже в 1916 году появлялись пропагандистские тексты, в которых восхвалялся боевой «русский дух», превосходящий хитроумную «немецкую технику»1108. Впрочем, вряд ли это был только русский феномен, молодые лейтенанты и других армий в начале войны мечтали пойти в бой с клинком в руках, а европейские иллюстрированные журналы уделяли неоправданно много внимания кавалерийским атакам.