«Трагическая эротика»

Пример московской профессуры оказался заразительным. После взятия важной австрийской крепости Перемышль Верховный главнокомандующий был избран и почетным членом Петроградского, Харьковского, Новороссийского и Киевского университетов. Решение профессоров последнего учебного заведения имело особую мотивировку: «Судьба Лувена с его старинным университетом красноречиво говорит, какая участь ожидала Киевский университет, если бы Киев хотя на короткое время оказался во власти австро-германских полчищ. Если Киевский университет продолжает мирно существовать и непрерывно функционировать, то в этом он обязан доблести нашей армии и несравненному искусству ее Верховного командования». Военно-медицинская академия также избрала великого князя своим почетным членом1087.

В июне 1915 года и совет Киевской духовной академии принял решение о выдаче диплома почетного члена академии великому князю Николаю Николаевичу. Показательна и формулировка, одобренная советом академии, – деятельность великого князя рассматривалась не только как пример самоотверженного патриотизма, но и как христианский подвиг: «…в чувстве глубокого благоговения перед святым подвигом Его Императорского Высочества на пользу Церкви Христовой, дорогой родины и всего человечества в настоящую великую войну…» Николай II утвердил решение совета академии 2 июля, но по каким-то причинам диплом был вручен великому князю лишь в январе 1917 года, уже в бытность его наместником на Кавказе1088.

Необычайно почтительное отношение к Верховному главнокомандующему, проявленное многими русскими профессорами и целыми университетами, вызвало иронические комментарии со стороны радикальной оппозиции. Социал-демократ М.Н. Покровский писал в июле 1915 года в эмигрантской парижской газете интернационалистов «Наше слово»: «Светила германского ученого мира, перед которыми вчера еще лебезили и пресмыкались, были с позором извергнуты из почетных членов русских университетов, а на их место универсально воцарился Николай Николаевич». Последующий фрагмент статьи, очевидно еще более язвительный, был изъят при публикации французской цензурой1089.

В России пресса по понятным причинам воздерживалась от публикации подобных насмешливых отзывов антимилитаристов, однако создается впечатление, что известную неловкость от подобного шумного чествования Верховного главнокомандующего научным миром испытывали и те представители интеллигенции, которые поддерживали войну. В Киевском университете, например, решение о назначении почетным членом великого князя Николая Николаевича было принято без обычного в таких случаях обсуждения1090.

После того как русские войска взяли Перемышль, великий князь 9 марта 1915 года был награжден императором орденом Св. Георгия 2-й степени. Вскоре появились и почтовые открытки, изображающие великого князя в полной парадной форме с эполетами и тремя орденами Св. Георгия1091. И в этих случаях предприимчивые издатели на свой страх и риск пририсовывали новые ордена к старым портретным изображениям полководца.

Немалая часть общественного мнения считала именно Верховного главнокомандующего главным организатором победы, в газетах печатались его портреты. Земский съезд в своем обращении назвал великого князя «славным былинным богатырем»1092.

О полководческом мастерстве популярного главнокомандующего сообщали и в частной корреспонденции. Некий житель Москвы писал своему костромскому корреспонденту: «Поздравляю вас со взятием Перемышля, тем более ценным, что оно, благодаря мудрости Великого Князя, совершилось без кровопролития, почти без жертв. Сознавая мощь и величие России, Великий Князь не торопился, зная, что все придет само собою»1093.

Впрочем, обилие высоких наград, сыпавшихся на верховного князя, вызывало порой и иронические комментарии. В марте 1915 года в одном из сел Семиреченской области в деревенской лавке крестьяне обсуждали военное положение. Один из поклонников Верховного главнокомандующего заявил: «Защитником России является великий князь Николай Николаевич, у которого орденов будет гораздо больше, чем у Кутузова, увешанного ими, так что Великому Князю некуда будет их повесить». 54-летний крестьянин К.А. Турапин заметил: «Если не будет места на груди, то Великий Князь может их повесить на ……» За эти слова оскорбитель верховного князя был привлечен к уголовной ответственности. Правда, на следствии Турапин свою вину отрицал, хотя и признавал, что произнес слова: «Куда же Он будет их вешать, сзади, что ли?»1094