«Трагическая эротика»

Для различных противников войны в России именно великий князь Николай Николаевич олицетворял милитаризм, это проявлялось в 1915 году в увеличении числа дел, возбужденных против лиц, его оскорблявших. При этом образ великого князя порой «выворачивался наизнанку»: его личные качества, действительные или только приписываемые ему, воспринимались одними современниками положительно, иными же – крайне отрицательно. Так, легендарная грубость Верховного главнокомандующего для одних была ярким проявлением его солдатской прямоты и патриотической энергии, а для других – убедительным свидетельством ограниченности и бесчеловечности. Это проявляется прежде всего в делах по обвинению лиц, оскорблявших великого князя. Однако в частной переписке того времени, освещавшейся цензурой Министерства внутренних дел, эту тему недовольства великим князем как главным виновником войны выявить почти не удалось. Можно предположить, что первоначально она имела большее хождение в «низах», а не среди образованной части общества (полицейская цензура мало уделяла внимания корреспонденции низших слоев).

После поражений российской армии весной – летом 1915 года усиливается и критика иного рода: Верховного главнокомандующего порой порицают за некомпетентность. Это проявляется и в делах по оскорблению великого князя, и в известной степени в частной переписке того времени. Но, несмотря на тяжелые военные неудачи, значительная часть общественного мнения страны продолжает относиться к великому князю Николаю Николаевичу с доверием (сейчас его могли бы назвать «тефлоновым полководцем» – по аналогии с современным распространенным штампом «тефлоновый политик» – государственный деятель, к которому не прилипают никакие обвинения). Нараставшая критика не адресовалась ему, а вся ответственность за поражения возлагается на иные институты власти, на других военачальников, на императрицу, порой даже на самого императора, но, как правило, не на Верховного главнокомандующего, который, казалось бы, должен был нести ответственность за тяжелые поражения русских армий.

Очевидно, Николай II, смещая великого князя Николая Николаевича с поста Верховного главнокомандующего, преследовал различные цели (замена командования в условиях поражения, уничтожение «двоевластия», проявлявшиеся в условиях конфликта Ставки и министерств). Это была и одна из важнейших мер, направленных на преодоление кризиса лета 1915 года, когда различные оппозиционные политики и фрондирующие бюрократы пытались заигрывать со Ставкой. Вместе с тем создается впечатление, что одной из причин его отстранения как раз и была громадная популярность великого князя, которая становилась опасной для режима, вне зависимости от того, насколько Верховный главнокомандующий был лично лоялен по отношению к царю (вопрос о степени его верности императору на разных этапах войны нуждается в дальнейшем в специальном изучении).

Рационально вполне объяснимое решение императора о смещении великого князя Николая Николаевича с поста Верховного главнокомандующего привело к тому, что образ последнего претерпел существенные изменения. Оставив высокую должность, он терял и немалую часть своей харизмы, переставал восприниматься как непобедимый и всемогущий военный вождь. Как справедливо отмечал современник, служивший в Ставке и сочувствовавший великому князю, после этого перестала существовать «легенда» полководца, которая была необычайно важна для боевого духа армии1365. Неудивительно, что в новых слухах этого времени великий князь Николай Николаевич все чаще предстает как некомпетентный пьяница, развратник и вор. Появляется и тема предательства бывшего Верховного главнокомандующего, которая ранее вовсе не встречалась в изученных источниках.

Вместе с тем немалая часть жителей страны продолжала с доверием относиться к великому князю, он все еще воспринимался многими как уникальный вождь-спаситель России. В обществе колоритная фигура бывшего Верховного главнокомандующего, «сосланного на Кавказ», нередко вызывала сочувствие. Но этот картинный образ опального вождя приобретает еще более оппозиционное значение, перестает быть общенациональным объединяющим символом военного времени.

Культ военного вождя, великого полководца, активно создававшийся милитаристской пропагандой разного рода, в том числе самим царем и воинственной пропагандой националистов, подрывал стабильность режима вне зависимости от того, какими соображениями изначально руководствовались его создатели и распространители.

Глава VII ВДОВСТВУЮЩАЯ ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ ФЕДОРОВНА В ПАТРИОТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЕ, «НАРОДНЫХ» СЛУХАХ И ОСКОРБЛЕНИЯХ