Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков

— Мы не знаем, какого следующего шахматного хода ждать от китайской стороны, — внушал министр иностранных дел Громыко своим подчиненным. — Средняя норма терпения, умноженная на тысячу, — вот что нам нужно. Этот запас выдержки у нас есть. Не следует поддаваться наскокам, личным выпадам. Эта линия остается в силе.

Сохранять выдержку и оставаться хладнокровным — это искусство Касым-Жомарт Токаев освоил в совершенстве.

Китайским направлением в Министерстве иностранных дел ведал Михаил Степанович Капица, который еще в 1943 году начал работать в Китае и прошел большую жизненную школу.

Вячеслав Михайлович Молотов, который после смерти Сталина вновь стал министром иностранных дел, рассказал Капице:

— Знаете ли вы, товарищ Капица, что однажды, в 1948 году, мне пришлось спасти вас от больших неприятностей? Берия представил мне список молодых дипломатов, среди которых были и вы, и предложил арестовать их за подготовку террористического акта против меня. Берия сослался на показания некоего Семенова, сотрудника МИД. Я сказал, что это чепуха, и перечеркнул список.

Человек очень способный, Капица попутно защитил докторскую диссертацию и стал профессором. Он руководил в министерстве Дальневосточным отделом и стал начальником Токаева.

«Михаил Степанович Капица был личностью незаурядной, — пишет дипломат Эрнест Евгеньевич Обминский. — Блестящий знаток Азии, он мог бы сделать и более значительную карьеру, но мешали откровенный нрав и женщины. Представьте голову римского патриция на мощном теле, смелые выпуклые голубые глаза, прямой нос и чувственный рот. Ни одна женщина не могла выдержать его взгляд и поспешно опускала глаза. К тому же он умел разрядить любую официальную обстановку, и даже твердокаменный хозяин МИД А. А. Громыко не мог удержаться от улыбок, слушая его вольные речи».

Сам Михаил Степанович, человек самостоятельный, позволял себе фрондировать даже в отношениях с министром. Во время переговоров с Фам Ван Донгом, премьер-министром Вьетнама, Громыко предложил сделать паузу и вдруг спросил:

— Знаете ли вы, что такое обмен мнениями?

И сам ответил:

— Это когда товарищ Капица приходит ко мне со своим мнением, а уходит с моим.

И, довольный, захохотал.

Капица позволил себе заметить, что бывает и наоборот.

— Но это редко! — снисходительно откликнулся министр.

В Дальневосточном отделе МИД у Капицы Токаев трудился в секторе советско-китайских отношений. Самыми важными оказались документы о сложнейшей истории русско-китайского территориального размежевания. Со временем все эти знания очень понадобятся министру иностранных дел Казахстана Токаеву, который займется урегулированием пограничных вопросов с соседним Китаем…

Токаев:

«Михаил Степанович Капица долгое время возглавлял Первый Дальневосточный отдел МИД СССР, занимавшийся проблемами Китая. В конце 50-х годов он написал блестящую монографию, за которую ему в возрасте тридцати шести лет была присвоена научная степень доктора исторических наук.

В годы конфронтации с КНР выпустил серию книг с броскими названиями: “Два десятилетия — две политики”, “Три десятилетия — три политики”, “Левее здравого смысла”, в которых изобличал маоизм. Кроме того, Капица стал автором многочисленных газетных и журнальных статей на эту тему. Творчество главного дипломата-китаеведа было хорошо известно в Пекине, что сказывалось на отношении к нему.

Заместитель министра иностранных дел КНР Цянь Цичэнь и Капица были полными антиподами. Один субтильный человек, другой — двухметровый гигант. Их поведение тоже было разным: китаец тяготел к стилю “камерного” общения, говорил негромко, вел себя корректно, источал вежливость; советский представитель был громогласен, подавлял невысоких азиатов своим ростом и мощной энергетикой. Как-то на приеме в Пекине произошла неприятная сцена.

Подвыпивший Капица стал обвинять китайские власти в проведении “имперской” политики, причем ударение почему-то делал на первой букве, отчего от этой фразы всем стало не по себе.

Цянь Цичэнь, глядя прямо на собеседника своими большими и умными глазами, ответил:

— Я поддерживаю указ президента Горбачева о введении сухого закона.

Нам было обидно за своего руководителя. Тем более мы знали его как первоклассного специалиста и хорошего человека, много сделавшего для карьерного роста молодых дипломатов».

Когда Касым-Жомарт Токаев приступил к работе на Смоленской площади, Громыко находился на вершине власти, и это определяло как значимость самого министерства, так и положение дипломатов. Сотрудники министерства почувствовали себя увереннее во взаимоотношениях с другими ведомствами.

Леонид Ильич Брежнев оценил Громыко. Министр получил семь орденов Ленина. В 1969 году, к шестидесятилетию, Брежнев дал ему Золотую Звезду Героя Социалистического Труда, к семидесятилетию — вторую.

В апреле 1973 года на Пленуме ЦК Громыко ввели в состав Политбюро — вместе с министром обороны Андреем Антоновичем Гречко и председателем КГБ Юрием Владимировичем Андроповым.