Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков

Министр был бесконечно терпелив. Он старался измотать противника, торгуясь с ним по каждому поводу, и, только убедившись, что лимон выжат до конца, переходил к следующему вопросу. Он накапливал второстепенные выигрыши, пока они не складывались в крупный успех.

Токаев очень успешно продвигался по карьерной лестнице. Всегда возникает вопрос: дипломатические способности — это нечто такое, что дается от Бога? Или этому можно научиться? Дипломатами рождаются или становятся? Как заранее определить, кто преуспеет за столом переговоров, кому суждено стать послом и министром?

Кажется, будто дипломаты только и делают, что ходят на приемы и с бокалом шампанского ведут светские беседы. Это лишь внешняя сторона жизни дипломата. Три четверти времени всегда уходит на рутинную, но важную работу — составление нот, записок, ведение переговоров. Да и важные переговоры со стороны кажутся тоскливым и скучным делом. Внешняя политика на 99 процентов состоит из рутинных встреч и переговоров. Но успех зависит от профессионального умения дипломатов, методично добивающихся нужного стране результата.

Контакты с китайским руководством были сведены к минимуму. Время от времени проходили консультации по международным вопросам заместителей министров иностранных дел. Но это было лишь перечисление упреков другой стороне.

Москву и Пекин все еще связывала линия правительственной высокочастотной спецсвязи (ВЧ-связи), которую протянули между двумя столицами еще в годы большой дружбы. Однажды в советское посольство в Пекине позвонил председатель Совета министров Алексей Николаевич Косыгин.

Несколько расстроенный Косыгин сказал:

— Мы пытались связаться с китайскими руководителями по аппарату ВЧ-связи, но на телефонной станции в Пекине сидит какой-то хам, отвечает грубо и отказывается соединять меня с ними.

Главе правительства дипломаты объяснили, что теперь связаться с китайскими руководителями без предварительной договоренности с Министерством иностранных дел едва ли возможно. И посольство в Пекине официально попросило МИД КНР устроить разговор между главами правительств.

Китайский чиновник высокомерно ответил:

— Никакого разговора по телефону быть не может. Если у советской стороны есть что сказать нашему руководству, то это следует сделать по дипломатическим каналам.

Это был отказ в самой невежливой форме, о чем доложили Косыгину по телефону, но в сдержанных выражениях, исходя из того, что переговоры по ВЧ-связи китайцы, естественно, прослушивают.

Советским дипломатам оставалось только одно — штудировать китайскую прессу. Никогда еще газета «Жэньминь жибао» не читалась в Москве так внимательно. Но получить реальную информацию о жизни в стране из партийной печати было невозможно. Поэтому изучали более информированные американские и британские газеты и журналы, в том числе выходящие в Гонконге, который в ту пору находился под британским управлением. Благо дипломаты имели доступ к иностранной печати, закрытой для остальных советских граждан.

Но в 1983 году СССР и КНР достигли договоренности об обмене студентами и стажерами. Всего по десять человек с каждой стороны. В десятку включили и Касым-Жомарта Токаева.

Михаил Капица стал заместителем министра иностранных дел, а Дальневосточным отделом МИД руководил потомственный синолог Игорь Алексеевич Рогачев, который понимал, насколько важно углубленное изучение Китая. И он заботился о своих подчиненных-синологах, пробивал им должности и звания.

Его собственный сын, который тоже пришел на службу в МИД, как-то заметил:

— Хорошо бы так заботиться о родном сыне.

Игорь Рогачев отшутился в своей манере:

— Когда выучишь китайский язык, тогда и позабочусь.

В конце 1983 года Токаев отправился на десятимесячную стажировку в Пекинском лингвистическом институте. В китайской столице группу советских стажеров встречали журналисты. На все их вопросы отвечал Токаев.

Стажеров поселили по двое в небольшой комнате, выдали постельное белье и теплое одеяло (что было важно), а также тазы для стирки белья и термосы. Китай все еще находился в бедственном положении.

Касым-Жомарт Токаев вспоминал:

«Полы в общежитии были цементные, отопление было символическим, что мы более чем хорошо почувствовали зимой. Душ, туалет и прочие удобства оказались в общем пользовании. Горячую воду давали по вечерам, не более одного часа.

Вначале нам казалось, что жить в таком общежитии невозможно. Но деваться было некуда, а затем мы втянулись в студенческую жизнь, находя немало положительного в повседневном быте. Во всяком случае, через год, когда пришло время покинуть нашу обитель, расставание с ней было грустным.

Сюрпризом для нас стали частые экзамены — каждые два месяца, а иногда чаще, в зависимости от воли преподавателя. “Зачеты”, к которым мы привыкли в Москве, не признавались. Так же как не признавались и типично советские шпаргалки. Китайцы очень удивлялись таким привычкам, считая, что экзамены рассчитаны на определение знаний и выявление недостатков в образовании. Через некоторое время мы согласились с таким подходом».