Трагический рейс

В школе меня учили, что у хорошего рассказа должно быть вступление, развитие темы и заключение. Это великолепное правило, но жизнь редко бывает до того снисходительной, чтобы позволить расчленить себя на куски, подчиняясь классическим правилам. У романиста в его игре, безусловно, есть козыри, которых нет у бедняги, пытающегося поведать подлинные приключения. Впрочем, последовательное развитие событий, которые вынудили нас с женой спустя два года играть роль неуклюжих Робинзонов на пустынном острове в Арафурском море, началось именно этой ночью между Лиможем и Бривом, и все протекало по канонам классической драмы. За полчаса до взлета я еще не был втянут в игру, но уже до приземления в Тулузе в моей судьбе наступил перелом, и, хотя я тогда этого не знал, сцепление событий предопределило неизбежность моих приключений.

Убедившись, что на борту самолета все в порядке, я вытащил экземпляр «Фигаро» с еще влажной краской из пачки газет, лежавших позади меня на черном футляре радиоаппаратуры. Последние известия давно перестали меня волновать. Будь я президентом республики, лишил бы прессу права сообщать все другие новости, кроме тех, что относятся к космонавтике и прелестям дальних плаваний, то есть к единственным темам, еще достойным того, чтобы приводить в трепет благородные сердца. Но поскольку я не президент, то довольствуюсь решением кроссвордов.

Но в тот день, пробегая глазами другие рубрики, я вдруг обратил внимание на нечто столь же неуместное, как бородавка на носу Клеопатры: объявление, занимавшее добрую половину третьей страницы и втиснутое в одну из тех больших подборок об экономическом будущем Рурской области, секретом изготовления которых так хорошо владеет «Фигаро». Тот факт, что объявление было дано на английском языке, придавал ему еще большую необычайность. Что касается текста, то он произвел на меня не менее ошеломляющее впечатление, чем если бы индейские всадники вторглись в Сент-Шапель[2]. «Для службы на Дальнем Востоке требуются командиры экипажей и вторые пилоты. Желателен опыт полетов на «ДС-3». Квалификационные документы направлять в... » За этим следовало наименование крупной и почетной британской фирмы. Легкий дымок таинственности и приключений защекотал ноздри. Я вырезал объявление маникюрными ножницами и сунул в портфель. Луна прочертила серебряным арабеском холодный пейзаж на круглых склонах Лозера[3]. Ее мигающие отблески казались сигналами Морзе, посланными с другой планеты. Я отложил искалеченную газету, коснувшись кнопки, выключил цепь автопилота и, нажимая на штурвал ладонью, проверил сопротивление воздуха на элеронах. «Запроси посадку в Бордо».

Второй пилот забормотал в микрофон. Ответ пришел через громкоговорители, прикрепленные над нашими головами.

— Понял. Дельта ноябрь. На вашем пути нет известного движения, вы можете снизиться до уровня 70. Сообщите мне до того, как покинете 130.

— Уже покидаем 130. Я повторно вас вызову по достижении 70.

Обращаюсь к механику:

— 27 на впуске. Посадка через 14 минут по прямой на полосе 13, дай мне вес.

Да, хорошо налаженная машина вплоть до слов, произносимых изо дня в день, ночь за ночью. Никаких других мыслей, кроме очередных задач: остаток горючего, высота полета, маяки, скорость подхода, барометрическое давление, ветер у земли... Объявление в «Фигаро» забыто, засунуто в загроможденные ящики моего подсознания в ожидании, когда оно мне потребуется.