Трагикомедия бродяги любви

– Мальчик мой, не проси прощения за это, я сочувствую тебе всем сердцем, что у тебя были такие тяжёлые отношения с родителями и неблагополучная семья, но поверь мне, что разлука с родителями для тебя будет лишь полезной в будущем. Твои родители, Джузеппе Казанова и Дзанетта были людьми бедными, вели блудный, неправедный образ жизни, у них ты бы не научился ничему хорошему, а тебе они не выражали свою любовь, потому что такие чёрствые люди не способны на это. А у меня ты всегда сыт и одет, получишь хорошее образование юриста или врача, и сможешь обеспечить себя взрослым. Это всё-таки лучше, чем прозябать с пьяным отцом и легкомысленной матерью-кукушкой. И не бойся, я понимаю твои переживания и не осуждаю тебя за слёзы. Давай я тебя благословлю на сон, ты так лучше уснёшь, не будешь лежать и переживать…

Джовано сразу стало как-то светлее и веселее на душе, мальчик мило улыбнулся и ответил с благодарностью:

– Спасибо вам, сеньор, за понимание, для меня это очень ценно…

Гоцци по-доброму ласковым жестом потрепал длинные красивые тёмно-русые кудри мальчика, благословил его на сон и ушёл, а Джовано сразу быстро и приятно уснул…

… Так Джовано Казанова и вырос за три года из милого мальчишки в красивого мальчика-отрока четырнадцати лет. В свои отроческие юные годы Джовано превратился в редкого красавца. Его миниатюрная фигурка была ещё по-детски худощавой, но вытянутой и изящной. На таких фигурках особенно изысканно сидят такие сложные красивые вещи, модные в восемнадцатом веке как рубашки с кружевами и белоснежными манишками, приталенные камзолы, кюлоты и белоснежные чулки в обтяжку, и яркие шёлковые кафтаны-жюстокоры с красивыми поясами, а Гоцци не жалел денег на любимого ученика. Личико же отрока Джовано было ещё нежным, он ещё не совсем перерос детскую мягкость, черты имели кукольную изящность и тонкость, а цвет лица был слегка аристократично-бледный, из-за чего его большие карие глаза казались ещё красивее и выразительнее. На плечо же отрока изящно, как волны, спускались тёмно-русые вьющиеся волосы, собранные в хвост зелёной ленточкой. При такой красоте, высокой грамотности и изысканных манерах и одежде Джовано выглядел чуть старше своих четырнадцати лет…

В прочем, все уже за три года из обитателей имения Гоцци крепко привыкли к тому, что Джовано – постоянный житель этого имения. А обитателями-то имения были многочисленные слуги, горничные, сам Гоцци и его младшая любимая сестра Гертруда…

Самому пожилому Аббату Гоцци было уже пятьдесят лет, а его младшей сестре Гертруде двадцать. Вы спросить, как же так получилось? Дело с том, что родители Гоцци когда-то из жалости подобрали в свой дом маленькую девочку, что подкинули им под порог, рядом с малышкой не было ничего, кроме записки с именем: «Гертруда». Так, собственно у родителей Гоцци появилась приёмная дочь, которую они растили в любви, как родную, пока были живы, а у Гоцци – младшая сестра, которой оставили её имя Гертруда. Как ушли в жизнь вечную их родители, заботу о любимой сестре взял на себя сам Гоцци, составить ей хорошее приданое, дать достойное образование, найти подходящую выгодную партию…

…Надо отметить, что в свои двадцать лет Гертруда была высокой красивой девушкой с женственной фигурой среднего телосложения, нежным бархатным личиком с лисьими раскосыми глазами и красивыми блондинистыми волосами, которые она то собирала в модные высокие причёски, то делала кудри и обильно пудрила. Её наряд всегда состоял из изысканных дорогих модных платьев из атласа и парчи с бантами, Голанскими тонкими кружевами, а образ дополняли изящные туфельки и изысканные драгоценности: сапфиры, изумруды, топазы в колье на шею и разных серёжках и браслетах.

… Конечно, до этого рокового бедового для Джовано дня, Гертруда и Джовано знали о том, кто как появился в этом доме, приятельски мимоходом за обедом в шикарной позолоченной столовой могли пообщаться…

… Но в этот день всё изменилось. После долгих уроков четырнадцатилетний Джовано вышел нарядный с мороженым в сад, просто прогуляться и отдохнуть от изучения наук, а Гертруда стояла, спрятавшись за большой позолоченной клеткой с белыми домашними голубями, чтобы юноша не заметил её. Шурша золотой парчой своего пышного платья с голландскими кружевами и вставками из малинового атласа, она нервно поправляла свою высокую напудренную причёску с кружевной лёгкой накидкой, которую развевал ветер…

… Сердце Гертруды трепетало сильней, чем у голубей в клетке, потому что она вдруг поняла для себя, что влюбилась в Джовано…