Трактат о любви, как её понимает жуткий зануда

Очевидно что, принимая решение вступить в законный брак, даже самый легкомысленный человек подходит к выбору партнера сравнительно более расчетливо и рассудочно, чем он же, вступая в мимолетную внебрачную связь. Тем более это характерно для людей хоть сколько-то ответственных и мыслящих. Легко заметить, что критерии выбора возможного родителя своих детей в первом и втором случае будут существенно различны, а, стало быть, направление половой селекции человечества как вида – тоже. Как уже не раз подчеркивал и я, и другие авторы – эволюционисты, в интересах позитивной социальной эволюции людей как вида полезен выбор рассудочный, предполагающий отбор по критериям гуманистичности, реципрокного альтруизма, интеллекта, толерантности, трудолюбия и тому подобным качествам. Эмоциональный же выбор, отражающий инстинктивные критерии выбора партнера, полагает наиболее привлекательными такие критерии, как физическая привлекательность, для мужчин – доминантность, агрессивность, высокая самооценка и самолюбие и тому подобные не слишком, с культурной точки зрения, симпатичные особенности характера. Отбор по таким качествам может вернуть нас назад, в первобытные порядки, так как инстинктивные критерии крайне консервативны и не способны успеть за стремительной социальной эволюцией человечества.

Полагаю, что в ходе предысторической и исторической социальной эволюции, человечество в лице наиболее мыслящих его представителей давно угадало нежелательность «самотека» в деле выбора брачных партнеров; известно, что об этом говорил уже Платон, причем вряд ли он был первым, кто это почувствовал. Однако евгенические утопии (чаще впрочем – антиутопии) тех времен предполагали прямое государственное вмешательство, с неизбежным произволом и злоупотреблениями, к тому же труднореализуемое. И главное – критерии этого отбора ничем не отличались от инстинктивных! Отбраковке предполагались слабые, нездоровые и явно ущербные, но отбора на рост альтруизма и снижение примативности в виду не имелось ни прямо, ни косвенно; если же учесть, что альтруизм и гениальность вполне коррелируют с неважным здоровьем, то нетрудно предположить, к чему бы привела такая «селекция», будь она реализована в широких масштабах.

Между тем человечество занималось практической евгеникой всю свою историю! Но делало это, не вполне (а чаще – совсем не) осознавая, что именно оно делает. Ибо критерии такого отбора и его методы были нащупаны буквально наугад; однако далее вступил в работу естественный групповой отбор, обеспечивающий поддержку социумов, его практикующих, ибо альтруизм и непримативность, будучи невыгодными отдельным особям, полезны всему обществу. Однако никто до сих пор не смог предоставить хоть сколько-нибудь убедительных рациональных доказательств того, зачем и во имя чего нужно лишаться удовольствия свободной любви.

Все провозглашаемые аргументы в пользу ограничения половой жизни рамками брака сводились, в конце концов, к тезису о богоугодности целомудрия; других просто не было. Однако вплоть до сравнительно недавнего времени этого было достаточно – иерархический авторитет Бога (как отологического сверхдоминанта) и влияние веры на культуру были очень сильны, и дальнейших разъяснений не требовалось. Но в наше время совершенно обоснованная обеспокоенность служителей веры нынешней половой свободой уже не находит былого понимания – рациональных аргументов у них по-прежнему нет. К тому же предлагаемая система ограничений весьма и весьма неоптимальна (вследствие ее эмпиричности и незнания научного базиса). Некоторые из этих ограничений явно ошибочны или чрезмерны, что дополнительно снижает ее привлекательность.

К примеру, не оправдано объявление греховным всего, что связано с сексом и удовольствием от него. На деле ничего плохого в этом нет – плоха необдуманность в выборе партнера, равно как и чрезмерное доверие «чувству», которое является голосом инстинктов. Но, будучи не в силах отделить «зерна от плевел», христианские теологи на всякий случай подвергают порицанию вообще все, что связано не только с половыми наслаждениями, но и вообще со всякими удовольствиями. Впрочем, при отсутствии рациональных аргументов это было в общем-то оправдано – создание атмосферы аскетизма в обществе тоже косвенно способствует повышению брачной привлекательности склонных к альтруизму низкоранговых членов общества.

Однако необходимость в каком-то регулировании (или саморегулировании) половой свободы по-прежнему объективна, и поскольку былое влияние веры на повседневную жизнь людей уже не вернуть, то, видимо, нужно искать иные способы пропаганды здравомыслия в половой жизни.

Короче говоря:

• Следование инстинктам (т. е. чувствам) при выборе брачного партнера противоречит современным идеалам моногамного брака и не способствует селекции вида homo sapiens в направлении роста альтруистичности и культуры:

• однако оно может способствовать росту средних физиологических показателей, наблюдаемых, в частности, как акселерация.