Трактат о лущении фасоли

— Так она выглядела, пока отец не вернулся с войны, — сказал он словно нехотя, занятый поисками той фотографии. Теперь он искал ее среди всего, что выложил из бумажника на стол.

— Возможно, эту точку нельзя отыскать в нашем повседневном пространстве. Тем более что мы слишком к ней привыкли, стали одним из ее измерений. А ведь именно пространство определяет то, какие мы на самом деле. Так же, как определяет все остальное. Не только в физическом смысле этого слова. Судя по этой фотографии, речь, возможно, идет не о физическом пространстве. Вот что я пытаюсь выяснить. Иногда признаки этого пространства можно заметить в работах мастеров, на их шедеврах. Обычные законы физики противоречат идее его существования. Но именно в этом и заключается величие искусства. Под искусством я понимаю мир — увы, вместе с человеком. Ах, если бы я нашел эту точку. Нет, фотографии, к сожалению, здесь нет, — сказал он отрешенно, словно разочаровавшись в самом себе. — Извините, пожалуйста. — Он стал складывать обратно в бумажник все, что выложил на стол, — механически, не разбирая, что где лежало раньше. — Мне очень жаль, — повторил он. — Я был уверен.

— Не волнуйтесь, — сказал я. — Вы мне ее в следующий раз покажете.

— Вы хотите снова со мной встретиться? — удивился он.

— Конечно. Можно даже здесь, в этом кафе. Особенно если этот стол окажется свободен... — поспешил я заверить его, чтобы он не подумал, будто я говорю просто из вежливости.

— Но видите ли, — сказал он, убирая бумажник в карман, — не знаю, возможно ли это. Скорее — невозможно. — Он подчеркнул первый слог. — Нам пришлось бы снова не знать друг друга и снова по ошибке поклониться друг другу на улице, не сомневаясь, что мы уже где-то когда-то встречались. Но где, когда? Иначе вы правы — получится, что это просто дурацкая случайность.

12

Знаете, я вот думаю: это он мне не сказал или отец ему не признался — когда он подбежал к дверце картофельной ямы, возле нее лежала свинья. Она выкатилась из хлева, когда все запылало. Хлева стояли чуть сбоку, их частично было видно в ту щелку, через которую я смотрел. Свинья шла медленно, она была старая. Таких старых свиней обычно не держат, но это была необыкновенная свинья. Жирная, она еле передвигалась на своих коротеньких ножках. Их и видно-то почти не было из-под обвисших боков. Казалось, она катится по земле. Свинья направилась прямиком к яме, где я сидел. Начала похрюкивать, водить рылом по дверце. Скорее всего, учуяла меня. Ко мне она действительно была больше всего привязана. Пыхтела, хрюкала, а потом взяла да улеглась прямо у дверцы. Он пнул ее, свинья с трудом поднялась. Он захлопнул дверцу и, крикнув кому-то, что здесь никого нет, в ярости разрядил в свинью обойму. Палил, хотя она уже лежала мертвая. Все до последнего патрона расстрелял, куски мяса так и летели во все стороны. Откуда я знаю, что до последнего патрона? Он магазин заменил.

Вы себе не представляете, что это была за свинья. Когда она была совсем крохотным поросенком, мы назвали ее Зуза. Даже от других поросят она отличалась. Вы знаете, что свиньи — умнейшие создания? Зуза еще сосунком обращала на себя внимание. Придешь в хлев, она тут же срывается с места, задирает вверх пятачок и стоит перед тобой, чтобы ты ее на руки взял. Предпочитала человеческое общество. Иногда ее брали домой. Зуза различала отца, мать, дедушку, бабушку, дядю Яна — он еще был жив, когда Зуза была поросенком, — Ягоду, Леонку, меня. Меня всегда толкала пятачком в ногу. Ни разу ни с кем не перепутала. Нетрудно было догадаться, что она меня больше всех любит. Всюду за мной ходила. Иногда я не знал, как от нее отвязаться. Гоню коров на пастбище, она — за мной. В школу иду, оглянусь — Зуза. Приходилось возвращаться и запирать ее в хлеву. Я из-за нее и на первый урок не раз опаздывал. Учитель спрашивает, почему я опоздал, но ведь не скажешь, что из-за свиньи. И он ставил мне двойку по поведению. Нахватал я из-за нее этих двоек, так что в конце года у меня был самый низкий балл по поведению во всем классе.

Пошлет меня мать за чем-нибудь в магазин. Захожу, хочу за собой дверь закрыть, а там Зуза. Продавщица на меня орет: зачем я, мол, свинью в магазин привел. Иди давай отсюда! Нет, ну вы только посмотрите! Что за парень такой?! Людям смех, а мне стыдно. Иной раз так и уйдешь, ничего не купив. Не помогали ни просьбы, ни угрозы. Иди домой, Зуза, ну, иди же. Домой, не то я тебя... А она поднимет свой пятачок и смотрит словно с упреком. Или по грибы пойдешь — как ей объяснить, что она ведь грибы собирать не умеет. В грибах не разбирается, да еще, не дай бог, заблудится в лесу, что тогда? Приходилось брать ее на руки и нести обратно в хлев.