Трактир «Ямайка»

— Не рассчитывали меня здесь увидеть, правда? — сказал он. — Думали, я на берегу с трактирщиком и остальными, расставляю приманку? Итак, вы пробудились от раннего сна и решили прогуляться по тропинке. И раз уж вы здесь, я приму вас как можно радушнее. — Бандит ухмыльнулся, ткнув черным ногтем ей в щеку. — В канаве холодно и сыро, — заметил он, — но сейчас это неважно. Они пробудут там внизу еще несколько часов. По тому, как вы говорили с Джоссом сегодня, я понял, что вы настроены против дядюшки. Он не имеет права держать вас в «Ямайке», как птичку в клетке, и не позволять вам надевать всяких хорошеньких вещиц. Он, наверное, даже брошки для корсажа вам не подарил, правда? Ну и ладно. Не огорчайтесь. Я подарю вам кружева на шейку и браслеты на запястья, и мягкие шелковые платья. Ну-ка, моя милая…

Гарри кивнул ей, подбадривая, все еще улыбаясь хитро и самодовольно, и Мэри почувствовала, как его рука украдкой вцепилась в нее. Она мгновенно дернулась и ударила бандита. Ее кулак угодил ему снизу в подбородок; его рот захлопнулся, как капкан, и язык застрял между зубами. Гарри заверещал, как кролик, и Мэри снова ударила его, но на этот раз он схватил ее и стал трясти; все притворные ласковые уговоры кончились, сила его была ужасна, краска схлынула с лица. Теперь бандит боролся за обладание ею, и Мэри знала это, и, понимая, что у него силы больше, чем у нее, и в конце концов он одержит верх, вдруг обмякла, чтобы обмануть противника, на миг поддалась ему. Гарри победно хрюкнул и слегка расслабился, что ей и было нужно, и, когда он, меняя положение, опустил голову, девушка изо всех сил пнула его коленом и одновременно ткнула пальцами в глаза. Разносчик тут же сложился пополам от боли и свалился набок. Мэри моментально выбралась из-под него и встала на ноги, еще раз ударив своего обидчика ногой, пока тот беспомощно раскачивался, прижав руки к брюху. Девушка пыталась нашарить в канаве камень, чтобы бросить в него, но ей не попадалось ничего, кроме земли и песка, и она пригоршнями набирала песок и землю и швыряла Гарри в лицо. Он мгновенно ослеп и не мог дать сдачи. Потом Мэри повернулась и пустилась бежать так, будто за ней гнались, вверх по извилистой тропинке, с открытым ртом, вытянутыми вперед руками, спотыкаясь и оступаясь в колеях. Когда она снова услышала позади себя крик Гарри и топот его ног, чувство паники поглотило ее разум, и она стала карабкаться вверх по крутой насыпи, которая возвышалась над дорогой, на каждом шагу поскальзываясь на мягкой земле, пока в безумном напряжении, порожденном страхом, не добралась до верха и не пролезла, всхлипывая, сквозь дыру в колючей изгороди, венчающей насыпь. Ее лицо и руки были в крови, но Мэри не думала об этом и бежала вдоль скалы прочь от дороги, по травяным кочкам и вздыбленной, неровной земле, утратив всякое чувство направления, с единственной мыслью — спастись от того ужаса, что являл собой Гарри-разносчик.

Стена тумана сомкнулась вокруг нее, заслонив отдаленную линию изгороди, к которой она направлялась, и девушка тут же остановилась, осознав опрометчивость своего порыва, понимая опасную обманчивость морского тумана, который может привести ее обратно к дороге. Она тут же опустилась на четвереньки и медленно поползла вперед, глядя в землю, придерживаясь узкой песчаной тропинки, которая вилась в нужном ей направлении. Мэри продвигалась медленно, но инстинкт говорил ей, что расстояние между нею и разносчиком увеличивается, а это было самое главное. Она потеряла ощущение времени; было три, а может, четыре часа утра, и никаких признаков того, что тьма когда-нибудь рассеется. Сквозь завесу тумана опять пробился дождь, и девушке казалось, будто со всех сторон она слышит море, и нет от него спасения; шум бурунов ничто не заглушало, он был слышен громче и яснее, чем прежде. Мэри поняла, что по ветру нельзя определить направление, потому что даже теперь, дуя с тыла, он мог сместиться на один-два румба. Ничего не зная о береговой линии, она не повернула на восток, как собиралась, но оказалась на краю осыпающейся крутой тропы, которая, судя по шуму моря, вела ее прямо на берег. Буруны, хоть девушка и не могла их видеть из-за тумана, плескались где-то вдали, в темноте, и к своему ужасу она поняла, что они находятся на одном уровне с ней, а не внизу. Это означало, что утесы здесь круто спускались к берегу и не было длинной и извилистой тропы к бухте, которую она представила себе, сидя в оставленном экипаже; овраг, должно быть, находился всего в нескольких ярдах от моря. Склоны оврага приглушали шум волн. Как только Мэри все это поняла, перед ней в тумане образовался разрыв и стал виден кусочек неба. Она неуверенно продолжала ползти вперед; тропинка становилась шире, туман рассеивался, и ветер снова задул ей в лицо. Девушка опустилась на колени среди плавника, водорослей и гальки, на узкой прибрежной полосе; по обе стороны от нее отлого поднималась земля, а меньше чем в пятидесяти ярдах прямо перед ней высокие гребни волн разбивались о берег.