Трамвай и немного странно

Плохо Витьке одному жить. Сразу порушились все приобретенные за годы женатой жизни привычки, исчезла куда-то прежняя размеренность бытия. Времени стало катастрофически не хватать. А о том, что в доме стало как-то пусто и непривычно, и говорить нечего.

Стало быть, вопрос о новой хозяйке Витькиного хозяйства возопил о себе с такой силой, что требовалось хоть что-нибудь, но немедленно предпринять. Оставалось решить: кого выбрать? И стал Витька выбирать.

“Таньку Сидельникову? Уж больно любит на завалинке сидеть и подсолнечник лущить, а как болтлива – первая сорока на деревне. Нет, Таньку отметаем бесповоротно.

Анфиску Трепачеву? Слишком неопрятная. Всегда ходит в каких-то отрепьях. Муж, поговаривают, ее бьет. Значит, есть за что. Так, Анфиска нам тоже не подходит.

Машку Сарматову? Нет! В гроб буду ложиться, а ее не позову. Сколько в школьные годы в нее денег вбухал? Страшно вспомнить: и пряники приносил, и газировкой поил, и леденцами всевозможными угощал, и в клуб водил… А она? Когда выйти за себя замуж предложил, кого выбрала? Сашку-косого? Характер у него лучше и любит он тебя? Туда вам и дорога! Вот с ним пусть и живет по гроб жизни! А для меня она умерла. Не могла сразу сказать, что мол тебе, Витенька, ничего не светит, так что не ходи, даром снег не топчи, у порога попусту не околачивайся. Ни от одного гостинца ведь не отказалась, все принимала и с улыбочкой благодарила. А что мне ее благодарность? Из спасибо шапку не сошьешь. Все ж с одной целью делалось! А она косого предпочла! Тьфу!

Кто там у нас еще есть? Варька Аничкина да Ленка Шемякина. Не, супротив Варьки Ленка, что воробей подле павлина: и хозяйка поплоше, и фигурой не удалась, да еще и с норовом. Не в тех я годах, чтобы бабу под себя переделывать, да и она не в тех, чтобы этой перестройке поддаться.

Значит, что? Значит остается у нас только Варька Аничкина? А что, баба дельная, хозяйство свое содержит в порядке, да и на фигуру не дурна – что еще надо? Володька, правда, у нее под каблуком, но его туда только ленивая бы не задвинула, а меня туда и калачом не заманишь. На что Верка-покойница оборотистая баба была, а и та не задвинула.”

Так рассуждал Витька, выбирая себе новую жену. А раз выбрал – значит надо ее в известность поставить и в свой дом уже хозяйкой доставить. И как только кандидатура на место жены и хозяйки была определена, Витька принялся за дело со всей ответственностью. Никаких сомнений в том, что Варька – замужняя женщина – может не согласиться на его предложение, у него даже не возникало. Он считал свое дело правым и, следовательно, никаких непреодолимых препятствий к осуществлению замысла быть не могло.

Сходил Витька в баню. Надел до того лишь трижды надеванную (на ситцевую да на серебряную свадьбы и на похороны жены) косоворотку синего атласа, сшитую Веркой на годовщину свадьбы и, улучив момент, когда Володька Аничкин по авральной надобности (надо ли говорить, кто эту надобность спровоцировал?) убыл в контору колхоза, пошел к Варьке разговоры о своем и ее будущем разговаривать.

Пришел Витька к Аничкиным в дом. Варька сразу засуетилась, стала гостя привечать да потчевать, посетовала, что Володьку в контору так не кстати позвали. В общем, развила бурную деятельность, щедро перемежаемую словесным потоком о разных женских проблемах. Не смог Витька со своим степенным нравом это долго выдерживать:

– Да ты сядь, Варвара, не суетись. У меня до тебя разговор есть.

– Так ведь если разговор-то, тем более хоть самоварчик да надо поставить, – возразила Варька и продолжила свою хозяйскую деятельность, изредка бросая заинтересованный взгляд на Витьку. Надо же! Мужик, а пришел к ней с важным делом. И не кто-нибудь, а сам Витька Новоселов! (Кстати, самое время сказать, что Витьку в деревне хоть и не очень чтобы очень любили, но уж точно уважали: за хватку хозяйскую, за степенность, добротность и добросовестность во всех им начинаемых делах. Знали, что его работу проверять и контролировать – только попусту время тратить.)

Дождался Виктор, когда Варвара на стол накроет, и приступил к тому, зачем, собственно, пришел. Рассказал, что жена его Верка умерла, оставив его одного и хозяйство на произвол судьбы. Поведал, что хорошо было бы, если Варька согласится перебраться к нему в дом, чтобы за скотиной и за ним самим догляд женский был. Расписал все неудобства, возникшие из-за отсутствия в доме женской руки. В общем, проявил себя многословным и убедительным оратором, чего за ним в деревне никогда не наблюдали.