Трамвай идет в депо

Я уныло кивнула. Конечно, понимала. Если затея провалится, мне никакие связи не помогут. С властью не шутят.

– Там люди, Володь, и я не знаю, живы ли они. Там ребенок. А телефон Одинцова отключился позавчера.

Кирьянов опять в раздумье постучал пальцами по стеклу. Потом медленно, почти с усилием произнес:

– Если Одинцов не выходит на связь и дома его нет, наши люди наконец могут принять заявление о пропаже от его матери. Позвони ей, пусть придет в отделение, и тогда мы начнем следственно-оперативные действия. Это может помочь позже, когда ты накопаешь улики. Но не проси меня прикрыть тебя, если ты полезешь к мэру в огород. Я не смогу тебе помочь.

– Я понимаю, спасибо, – ответила я. – Не буду тебя в это втягивать, но у меня просьба: если я найду улики, обещай, что сделаешь все, чтобы этот гад не ушел от ответственности. В конце концов, ты же раскроешь еще один висяк – с убийством этих твоих бандюганов. Думаю, диктофончик можно будет приобщить к делу, а экспертиза докажет правоту моих слов.

– Обещаю, что сделаю все, – ответил Владимир Сергеевич и сжал мою руку. – Если окажется, что на нем столько всего висит, никакие связи-подвязи его не спасут. Сидеть будет долго. Но я до сих пор не могу поверить, что мы ведем охоту на мэра. Конечно, я не испытываю иллюзий насчет сильных мира сего, но чтобы так замараться во власти…

– Да, тут талант нужен, – усмехнулась я.

– Танька, может, есть резон подождать? Я не представляю, каким образом ты рассчитываешь залезть на охраняемую частную территорию. Если память мне не изменяет, ты не сторонник нарушения закона.

– Не сторонник, ты прав, – ответила я. – Но времени ждать больше нет. Одинцов Шухову больше не нужен. Он вывел его компанию из игры, причем сделал это чисто и у всех на виду: спровоцировав ряд скандалов, один из которых – самый громкий – стал предлогом для законной дисквалификации. К мэру никаких претензий, не подкопаешься.

– Тебе не кажется, что ему проще было убить Одинцова, чем устраивать эту нелепую катавасию с похищением?

– Она не нелепая, – возразила я. – Если бы Шухов просто грохнул конкурента, был бы риск, что следствие выведет на него. Никто не застрахован от того, что полиция сделает свое дело как надо.

Кирьянов легко шлепнул меня папкой по голове.

– А сейчас все чисто. Одинцов удален из транспортной системы Тарасова на совершенно законных основаниях. Если тел никогда не найдут, никто не свяжет исчезновение семьи с мэром. Поэтому нельзя терять времени.

– Ты делаешь выводы на основании одного-единственного брошенного мэром слова, – напомнил Кирьянов.

– Нет, еще на основании своей гениальной интуиции, – грустно пошутила я. – Все ниточки ведут к нему, Кирь.

– Думаешь, Одинцовы живы?

– Нет, сомневаюсь, – покачала я головой, – но надеюсь. Верю в новогоднее чудо. – Я посмотрела на елку в сквере перед зданием РОВД, украшенную несколькими ярусами мигающих огоньков.

– И как ты собираешься действовать? – спросил Владимир Сергеевич.

– Мне надо подумать. Но ты кое-что можешь для меня сделать.

– Что требуется?

– Узнай, кто из окружения мэра имеет отношение к ветеринарной клинике «Лапы и хвосты».

– Зачем это? – удивился Кирьянов.

– Потом расскажу, – пообещала я.

Разговор был окончен, и Кирьянов вышел из моей машины, захватив два пустых смятых стаканчика.

Глава 8

30 декабря

На следующий день Кирьянов мне позвонил.

Мы с котом как раз сели обедать. Я устроилась за кухонным столом с тарелкой острой китайской лапши, а мой усатый гость наслаждался самыми дорогими консервами, которые я смогла найти в зоомагазине. Миску Пирата пришлось поставить на подоконник – с некоторых пор он отказывался есть на полу.

Мы наслаждались едой и любовались видом из окна.

Зима в Тарасове нечасто балует нас такими живописными катаклизмами. В городе бушевал снежный вихрь, который с каждым часом набирал силу. В белой пелене ничего не было видно, и казалось, за домами напротив моего окна буря стерла с лица земли весь остальной город.

– Апокалипсис, – восхищенно сказала я.

Кот, не мигая, смотрел на машущие лапами ели во дворе. С них слетели все елочные украшения. Двор дома был усеян разноцветной фольгой и пластиковыми звездами.

Животное облизнулось и обернулось ко мне.

– Добавки, что ли, хочешь? – спросила я, и в это время смартфон на столе разразился трелью.

– Слушаю тебя, Кирьянов, – ответила я, прочитав имя, определившееся на экране.

Прижав телефон ухом к плечу, я прошла на кухню, достала из холодильника банку консервов и ложкой соскребла из нее остатки «Курицы в соусе гурмяу». Пират встал на задние лапы и мягко потерся головой о мою коленку.

– В общем так, Иванова, – без приветствия начал Владимир Сергеевич, – поскольку без улик руки у меня связаны, я тебе дам человека в помощь. Но есть условие – никому ни звука!

– Только не Петренко! – предупредила я. Сержант Петренко был известным «тормозом» в РОВД. – Он же спит с открытыми глазами…

Кирьянов недовольно откашлялся:

– Во-первых, не надо шутить над Петренко. Оставь парня в покое. Его таланты зарыты в другом месте.

– Что же он такого хорошего делает?