Трамвай

– Роберт! – громко крикнула она, когда тот поставил ногу на последнюю ступеньку. – Это я, Роберт!

Мужчина поднял голову и с убийственным равнодушием глянул на нее из-под мятых полей фетровой шляпы. Сначала в его глазах было непонимание, потом удивление и даже искра радости. Но почти сразу же взор его потух, и он промямлил:

– А! Снова ты! Ну что же, жди меня здесь. – Роберт прошел к краю платформы, у которого уже скапливались люди и стал смотреть по путям вправо, очевидно высматривая трамвай. Она видела только своего любимого в безликой толпе, приливом накатывающей к краю и грозящей столкнуть его. Но тот стоял крепко и напряженно всматривался вдаль. Впрочем, закусившей от обиды губу блондинке показалось что его образ подернулся рябью и стал тускнеть. Но скорее всего только показалось.

Она машинально осмотрелась по сторонам и зафиксировала неизменный громадный силуэт своего студента. Правда на этот раз он стоял чуть поодаль.

– Не ходи за мной! – крикнула она Лисецкому и устремилась туда где был Роберт.

Она громко окликала его, но мужчина не реагировал, глядя только туда откуда должен был появиться долгожданный состав. Ворвавшись в напирающую толпу Марина попыталась пробиться к Роберту, но это явно у нее не получалось. Безмолвные призраки ощутимо напирали и толкались, грозя вовсе смести ее с перрона. Ее хрупкие плечи ощущали давление слева и справа, так что становилось даже больно. Женщина в какое-то мгновение запаниковав громко вскрикнула и даже вырвалась на относительно свободное пространство, однако дальше началось настоящее безумие. С той стороны куда устремлялись взоры всех мечтающих уехать послышался знакомый звук. «Тук-тук!» «Тук-тук!» «Тук-тук!» «Тук-тук!» – стучали трамвайные колеса.

Спустя минуту три вагона, почему-то показавшиеся Марине чрезмерно большими спесиво и вальяжно вкатились на станцию и медленно остановились. Толпа резко ускорила свое движение и ринулась ко входам в трамвай. Злосчастную преподавательницу подхватило этим безудержным потоком и понесло вперед, туда где открылась единственная дверь в третьем вагоне и откуда уже высунулась лысая голова господина Кондуктора, начавшего пронзительно свистеть в свой свисток. Он стал размахивать руками, отгоняя наиболее ретивых и очищая пространство для тех, кому было предназначено выходить на этой остановке. Картина была ровно та же, что и в тот день когда они с Виталием наблюдали за ней с путей, но Марина не могла оценить ее. Ее волочила толпа, давя со всех сторон и норовя сплющить в лепешку. Женщина ничего не могла поделать. Руки, ноги и голова ее были обездвижены, и она только громко орала от боли и отчаяния. Но естественно ее никто не слышал и беспощадный людской поток нес ее к гибели.

Никто кроме Роберта и Виталика.

Но Боббе было некогда так как он сам был в той же толпе и с подобострастием старался заглянуть в лицо Кондуктору все еще не теряя надежды уехать. Может он и слышал отчаянный зов своей партнерши по дартсу, но не имел возможности и желания откликаться. Были дела и поважнее.

Закончилось все тем, что гигантское тело студента физмата ворвалось в толпу как ледокол «Арктика» в полярные льды и расчистив себе фарватер выдернуло из давки уже теряющую сознание Марину. Он подхватил ее на руки и отнес подальше от столпотворения, посадив на ступеньки и расстегнув куртку.

Женщина резко и с булькающим звуком выдохнула и опустила голову.

– Спасибо! – почти шёпотом произнесла она спустя несколько минут. – На этот раз от души. Спасибо, Виталий! – она потянулась туда где виднелись очертания его головы и нащупав шершавую щеку поцеловала его. В этот момент на мгновение его лицо и полные тоски голубые глаза стали отчетливо видны. Или может опять ей это только показалось? Кто знает. Но он остался рядом, подставив свою спину чтобы она смогла облокотится.

Они сидели так на перроне, а вокруг бесшумно бурлила толпа. Марина чувствовала спиной опору и даже немного расслабилась. Она пыталась найти взглядом среди большого количества людей Роберта, но почему-то не видела его. Несмотря на то, что он был единственным кого она была способна разглядеть в этой безликой шевелящейся многоголовой людской гидре это ей не удавалось. Любимый мужчина как будто слился с яростной стаей, штурмующей сейчас трамвай и невозможно было различить его в серой волнующейся массе.

Она попробовала снова окликнуть его, но опять безрезультатно.

Толпа бурлила, и Кондуктор продолжал методично отгонять ее от единственного входа в вагон, насвистывая в свой мерзкий свисток. Так продолжалось еще несколько минут, когда Марина вдруг услышала, как лысый старик с кожаной сумкой через плечо вдруг обратился к ним через головы жителей Сухих оврагов, стоя на нижней ступеньке третьего вагона. Поначалу она подумала, что ей показалось, но потом поняла, что он действительно что-то кричит, смотря прямо на нее.

– Виталий Лисецкий! – услышала Марина Сергеевна. – Виталий! Пройдите на посадку! Срочно! – оказывается Кондуктор обращался не к ней, а к ее навязчивому спутнику.

Женщина угрюмо и даже несколько обижено усмехнулась: