Трамвайность

Веник сильной подачей послал скомканную ткань на другую половину «поля», при этом стараясь не смотреть на контур фигуры девушки. Возможно, будь на его месте Патефон, он бы не только принес одежду, но и помог с примеркой.

– Кажется, сюрприз не удался.

Из-за ширмы вышла одетая Гелиос. Она рассерженно посмотрела на хамелеона пиктограммами молний. Но, переведя взгляд на Веника, Гелиос мгновенно расплылась в улыбке:

– Милушенька, помнишь, ты уронил, а потом синхронизировался с ЛИПом в Крылатом дворце?

– Помню.

Девушка пересадила робота на изголовье кровати:

– Это он, тот самый. Я думала сама его починить. Хотела сделать моему чудеснику подарок, но не успела.

Веник ничуть не расстроился. Все его мысли весь вечер занимал один архиважный вопрос, который долгое время просился наружу:

– Гелиос, что за церемония Познания Гармонии?

Девушка просияла:

– Самый важный день в жизни! В Кабу нет ни одного человека, который бы не прошел церемонию. Первый раз ее устраивают для младенцев, затем повторяют каждые пять лет. Все жители поселения собираются вместе, поют песни, общаются. Потом идут в Центр Счастья… Ай! Ты меня почти подловил, у, какой коварный! Неправильно рассказывать о церемонии, это разрушит личное впечатление. Скоро ты сам все узнаешь, увидишь и прочувствуешь.

– Хоть намекни, что там будет. А то я волнуюсь. Ой, как волнуюсь.

За Гелиос ответил хамелеон:

– Там будет необратимость покорности. И тлен. Все тлен.

– Плохой ЛИП, плохой помощник! Нельзя перебивать! – Гелиос накинула на робота платок.

– Да уж, – Веник задумался о ближайшей перспективе познать тлен.

– Он сломан и болтает вздор. Не забивай голову, красавунчик. Сразу после церемонии я всегда чувствовала небывалое блаженство. Все чувства обостряются, разум проясняется, а тело становится моложе. Ты ведь заметил, что в Кабу нет стариков?

– Заметил.

– Познание Гармонии дарует вечную молодость. Жизнь к жизни, юность к юности, вектор к вектору, сердце к сердцу. – Девушка села напротив и коснулась правой рукой плеча Веника. – Теперь положи свою правую руку на мое плечо. Так приветствуют друг друга близкие люди: «Вектор к вектору». Между двух противоположностей всегда сокрыта Гармония. Чтобы ее отыскать, надо лишь сузить пространство возможностей…

Гелиос приблизилась так близко, что Веник почувствовал ее дыхание на щеке. Она дотронулась изящным пальцем до его губ.

– Шажок за шажком. Я думаю, перед Гармонией тебе нужно познать поцелуй.

Девушка закрыла глаза и потянулась вперед. Сердце Веника застучало так сильно, что, наверное, вызвало колебание земли, от которого с хамелеона сполз платок. Или то порыв ветра постарался, а может, и сам робот захотел подсмотреть романтическую сцену. В любом случае увиденное его не обрадовало.

– Невыносимо.

Гелиос отстранилась и открыла глаза. Поцелуй сорвался.

– Опять он! Да что ж такое!

– Знаешь, Гелиос, нам не надо целоваться. Да и вообще, – осторожно начал Веник, – не подумай чего, ты красивая и привлекательная. Но я не могу броситься в объятия. Извини, никак не выходит из головы, что завтра меня ждет то ли казнь, то ли вечные муки блаженства. Вот если бы ты помогла…

Девушка захлопала ресницами, напустив на себя обиженный вид.

– Ты останешься здесь. Говорю тебе как контролер. Уважаемый кондуктор из Мосграда, вы задержаны за излишнюю чудесность. Хах, кажется, я придумала новый анекдот для Петровича. – Гелиос снова заулыбалась. – Лежит кондуктор в постели контролера. А контролер, несомненно, прекрасница из Кабу, говорит: «Если не хочешь, чтобы мы набрали в наш спальный вагон пассажиров, сегодня я буду проверять только твой билет!» Хи-хи-хи.

– Ха… ха… ха… – Веник выдал подобие смеха.

Его поддержал робот, отозвавшийся из-под платка:

– Примитивно. Пошло. Невыносимо.

«Юмористка» пропустила критику мимо ушей.

– Чудесник, не будь грустяшкой. Или ты хочешь поиграть в строптивого кондуктора и властного контролера? – вкрадчиво и будто с надеждой спросила она.

Волнение перед Гелиос переросло в раздражение, а затем и в злость. Приставания переполнили чашу терпения Веника.

– Не хочу! Как ты не понимаешь, дура, не хочу! Мой родной мир сейчас гибнет, пока я слушаю твое сюсюканье! Может, он не самый волшебный, добрый и лучший из всех, может, большинству людей в нем далеко до вашей Гармонии, но другого дома у меня нет, и я не позволю его отнять и разрушить!

– Жалкая речь жалкого человечка, – откликнулся хамелеон.

Весь запал Веника исчез, как только он увидел слезы Гелиос. Ее глаза приобрели яркий аметистовый оттенок, а сами зрачки сменили форму на каплю.

– Я помогу тебе… – всхлипнула девушка.

– Что? – не поверил ушам Веник.

– Я. Помогу. Тебе.

– С чего бы?

– Гармония учит, что счастья достойны лишь милосердные и помогающие другим. Что любовь нельзя навязать. Эгоистичные желания затмили свет истинного пути. Я… я оступилась.

– Ага, конечно. Другие тоже, наверно, оступились. Особенно ваша мудрейшая ведьма, когда сказала, что мой мир достоин уничтожения, а я демон с черной душой.

– Она не ведьма. Селена моя мать, – призналась Гелиос. – Она заботится о Кабу и защищает, как может.