Трансфер

Услышав слова, которые вырвались у него словно от эмоций, меня обуревает странное чувство. Оно очень похоже на ревность, но это не так. Я не знаю этого человека настолько, чтобы ревновать.

Нет, я просто завидую таким чувствам. Когда кто-то любит тебя, вы принадлежите кому-то, когда ваша душа тянется к другой душе.

После того, как Престон вешает трубку, его взгляд все еще наполнен тем чувством, которого мне так не хватает.

Безусловная любовь.

— Прости, сегодня день рождения моей племянницы. В эти выходные у нее праздник.

Его племянница. Я выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание.

— Ей повезло иметь такого дядю, как ты.

— Мне повезло не меньше.

Тепло его улыбки эхом отражается в голосе, и в этот момент я вижу его с другой стороны. Это заставляет меня доверять ему больше, вызывая во мне больше симпатий.

— Ну, как ты сегодня?

— В порядке. Было много работы. Сложности с моей мамой. Чувствую себя выжатым лимоном, — признаюсь на выдохе.

— Что еще не так?

Я рассказываю ему обновленную информацию обо всем, что произошло с тех пор, как я была здесь в последний раз. По определенным причинам, я умалчиваю про кошмары. Я просто не готова озвучивать это, пока меня волнует так много других вопросов. Доктор слушает с неподдельным вниманием и записывает. Как только я заканчиваю, он отодвигает свой блокнот в сторону и пристально смотрит на меня.

— Давай поговорим о Ричарде. Можем ли мы это сделать? Или нужна минутка?

Полагаю, что он спрашивает о моем внутреннем состоянии.

— Я могу сделать это.

Престон расслаблено выдыхает, должно быть, он ждал мою ответную реакцию на этот вопрос, а затем наклоняется вперед.

— Ты говорила, что Ричард был лучшим другом твоего отца. Он всегда был частью твоей жизни?

— Сколько я помню, Ричард всегда был рядом.

Мое сердце сжимается каждый раз, когда чувствую, что начинается паника, я концентрируюсь на широких плечах доктора Монтгомери, на том, как он дышит, и это успокаивает меня.

— Только он?

— Если говорить о маме... Ну, скажем так, она не справилась со смертью отца. Появился Ричард, чтобы помочь мне, — мой голос звучи низко и глухо.

Доктор склоняет голову.

— Мне нужно, чтобы ты подробнее рассказала о своей матери.

Меня пронзает вспышка страха. Когда я говорю, губы дрожат.

— Она потеряла его, замкнулась. Это все, что я знаю. По отношению ко мне она всегда была такой. Имеет ли смысл это обсуждать?

— Имеет. Какой она была до несчастного случая с твоим отцом?

— Люди не говорят об этом, но я видела фотографии моих родителей, там, где они вместе еще до моего рождения, на них она выглядела совершенно другим человеком. Ее глаза светились, и она всегда улыбалась. Она была молода, красива, выглядела беззаботной и влюбленной.

— И это не та мать, которую ты знаешь?

— О, Боже, нет, — я яростно трясу головой. Моя мать никогда не вела себя со мной как мама. Слезы, которые я сдерживаю, после этой мысли пробиваются наружу.

Доктор Монтгомери тянет руку, когда он начинает говорить, его руки обхватывают мои.

— Расскажи мне о маме, все, что знаешь.

Он сжимает мои ладони, и я смотрю вниз на наши руки. Его хватка сильна. Это утешает меня. Это придает мне уверенность — как раз то, что мне нужно. Доктор Монтгомери отстраняется, и мое тело тут же чувствует холод и потерю. Я вглядываюсь в него и вижу, что он хмурит брови.

— Ты можешь это, — призывает он, пока откидывается на спинку стула. С новой дистанцией между нами дискомфорт не уходит. Внезапно я чувствую себя неловко.

— Моя мама... Моя мама — ипохондрик. Сколько я помню, она все время страдает от какой-нибудь мнимой болезни. Большую часть дня она не покидает свою постель. Она всегда больна. Для себя она ничего не делает.

Я глубоко вздыхаю, меня трясет, пока я рассказываю подробности.

— Она отказалась от вождения, потому что не хотела садиться в машину. Она не выходила из дома, поэтому мы никуда не ездили. Вот почему мы переехали в город. Когда Ричард узнал о ситуации, он заставил нас сдать наш дом и переехать в освободившуюся квартиру рядом со своей.

— Это, должно быть, было для тебя нелегко.

— Может быть... Как я уже говорила, я мало что помню из моего детства.

Иногда я благодарю Бога за это.

— Что-то изменилось после того, как вы переехали в город?

— Ричард нанял сиделку, которая так же убирала дом. Она заботилась обо мне и о маме.

— Как ее звали?

— Соня, — чувствую, как в горле застревает ком. Я любила Соню. Она заботилась обо мне. Любила меня. Она была для меня мамой.

— Как долго Соня пробыла с вами?

Недостаточно долго.

— Почти десять лет, а потом однажды ее не стало.

— Что случилось?

Она оставила меня.

— Ей пришлось вернуться в Бразилию, потому что ее мать заболела. Она была немного смущена, что ей пришлось уехать в канун моего тринадцатого дня рождения.