Трансформация мира. История XIX века

Отправной точкой для китайской трудовой миграции стали южные прибрежные провинции Гуандун и Фуцзянь, где в начале XVII века в результате введения в культуру сладкого картофеля и земляного ореха резко возросло население. Доступность Юго-Восточной Азии на джонках делала ее естественным центром для жителей прибрежных районов, стремившихся наладить контакты за рубежом. Но китайцы традиционно были не более склонны к миграции, чем индийцы, а государство выступало в качестве основного препятствия для выезда за границу так же, как это делала религия в Индии. Подданные императора, как правило, были ограничены в свободе передвижения; государство неоднократно принимало решение о переселении в приграничные районы, но с недоверием относилось к спонтанной мобильности. Императорские правительства вновь и вновь запрещали людям покидать страну или возвращаться обратно. Социальная система с ее конфуцианскими ценностями также затрудняла передвижение, поскольку долг благочестия по отношению к родителям и предкам не мог быть исполнен где-либо еще, кроме родового города или деревни. В XV-XVIII веках спорадическая купеческая эмиграция в различные регионы Юго-Восточной Азии (Филиппины, Ява, Малайский полуостров) постепенно выкристаллизовалась в местные китайские общины с собственными традициями и своеобразным культурным миксом.

Открытие" Китая произошло в 1842 году, когда уже зарождались новые миграционные структуры. Южный Китай, отличавшийся небезопасностью, перенаселенностью и обнищанием, и Сиам, мирный и процветающий, но с низкой плотностью населения, дополняли друг друга. По мере того как производство риса на экспорт стало приводить к интеграции двух стран в более крупные рынки (несколько раньше, чем в соседней Бирме), возникло этническое разделение труда между сиамскими земледельцами и китайцами, занимавшимися мукомольным производством, транспортировкой и торговлей. К середине века в Сиаме сложилась крупнейшая в мире иностранная китайская община. Если эмигрантам в Сиам - основное место назначения перед началом торговли кули - в основном оплачивали проезд уже проживавшие там родственники, то эмиграция кули в Малайю, Индонезию, Австралию и страны Карибского бассейна была организована в основном на условиях аренды, что ознаменовало радикальный отход от прежней практики. Второе новшество было на уровне транспортных технологий. Традиционная торговля джонкой была частично вытеснена, а частично дополнена европейскими пароходами, распространение которых во второй половине века увеличило поток мигрантов в Юго-Восточную Азию и Америку. Важным контекстом для перемещения китайской рабочей силы за море стали семейные связи и поездки к родственникам. Китайские торговцы, работавшие в Юго-Восточной Азии, организовывали переводы и направляли агентов вдоль побережья Юго-Восточного Китая в поисках рабочих. Торговля кули была многонациональным бизнесом. В ней все чаще участвовали британские, американские, французские, испанские, немецкие, голландские, португальские и перуанские посредники, которые часто получали от сомнительных китайских партнеров определенную цену за голову. Наивных крестьянских детей отманивали от родителей различными уловками и сказками о сказочных богатствах. Похищение было для вербовщиков самым простым способом получения экспортной рабочей силы. Это не было отвратительной практикой, характерной для азиатских "варваров". До 1814 года Королевский флот часто использовал принудительную вербовку для комплектования экипажей своих военных кораблей.

Вывоз рабочей силы, как и современная торговля опиумом, противоречил китайскому законодательству и вызвал бурю протестов среди китайской общественности. В 1852 г. восстания против похищения людей вспыхнули в городе Амой (Сямэнь), в 1855 г. протесты прошли по всему Южному Китаю, а в 1859 г. распространение этой практики привело к панике и нападениям на иностранцев в районе Шанхая. В 1859 г., после оккупации Кантона англичанами в ходе так называемой Второй опиумной войны, китайские власти были вынуждены проявить "кооперативную" терпимость к торговле кули, хотя это не помешало им приговаривать похитителей к смертной казни. С самого начала это была серьезная проблема правопорядка, и она оставалась таковой до самого конца. В 1866 г., после инцидента с похищением сына губернатора провинции, китайское правительство провело международное постановление, согласно которому похищение людей стало незаконным и по западным законам. Однако португальский Макао продолжал оставаться лазейкой, где китайцам обещали работу в Калифорнии, а их отправляли в более суровые условия на перуанские острова гуано или на кубинские сахарные поля. Когда в 1870-х годах Испания и Перу попытались заключить торговые соглашения с Китаем, были разосланы комиссии по расследованию, и защита кули стала обязательным условием. Однако после 1874 г. цинское правительство заняло более жесткую позицию, наложив общий запрет на торговлю кули и направив консульских чиновников для наблюдения за благополучием эмигрантов.