Трансформация мира. История XIX века

Прежде всего, в результате сецессии Соединенные Штаты распались как унитарное национальное государство. Бессрочность исторического развития проявляется только после крупных столкновений. Накануне битвы при Кениггратце в 1866 году многие, если не большинство, ожидали, что победителем выйдет Австрия. Оглядываясь назад, можно понять победу Пруссии: Решающим фактором стала мобильная наступательная стратегия Мольтке, а также лучшее вооружение и более высокий образовательный уровень прусской призывной армии. Тем не менее, победа все равно была близкой. Если мы позволим себе небольшой мысленный эксперимент и представим, что Гражданская война в США закончилась бы военным тупиком, то Северу пришлось бы смириться с распадом республики. И если бы Конфедерация смогла продолжить свое мирное развитие, то рабовладельческий режим, вероятно, стал бы процветающей и международно влиятельной второй великой державой Северной Америки - перспектива, к которой даже либеральное правительство Великобритании начало относиться с теплом в 1862 году, прежде чем ход войны сделал ее иллюзорной. По сравнению с национальными восстаниями в Польше (1830, 1867 гг.) и Венгрии (1848-49 гг.), отделение южных штатов стало самым драматичным примером неудачной попытки обретения независимой государственности в XIX веке.

После окончания Гражданской войны в 1865 г. Соединенные Штаты пришлось создавать заново. В годы мучительного строительства либеральной Италии, преобразований Мэйдзи в Японии и внутренней консолидации Германского рейха Соединенные Штаты, сохраненные как унитарное государство, но далеко не единые внутренне, приступили к новому этапу государственного строительства. Реинкорпорация Юга в период так называемой Реконструкции (1867-77 гг.) совпала с очередным витком экспансии на запад. Уникальность Соединенных Штатов заключалась в том, что в период наиболее интенсивного внутреннего государственного строительства им пришлось одновременно вести переговоры о трех различных процессах интеграции: (1) аннексии бывших рабовладельческих штатов; (2) присоединении Среднего Запада к постепенно продвигающейся границе; (3) социальной абсорбции миллионов европейских иммигрантов. Становление США как национального государства после 1865 года более всего напоминает модель гегемонистской унификации. С точки зрения чистой силовой политики Бисмарк был Линкольном Германии, хотя и не освободителем никого. В США реинтеграция побежденного в гражданской войне противника проходила по традиционной конституционной схеме, без изменения политической системы. Это подчеркивает абсолютную символическую значимость конституционализма в политической культуре США. Самая старая из великих писаных конституций мира оказалась и самой стабильной, и самой интегративной.

 

Заброшенные центры

Наконец, мы рассмотрим новую для XIX века ситуацию: покинутый имперский центр. После 1945 года несколько европейских стран проснулись от осознания того, что они больше не владеют империей. Британия в большей или меньшей степени столкнулась бы с этим осознанием после американской войны за независимость, если бы не смогла компенсировать потерю, укрепив свои позиции в Индии и получив новые колонии и базы в Индийском океане. У Испании такого шанса не было: Куба, Пуэрто-Рико и Филиппины - это все, что осталось у нее после освобождения американских колоний. Хотя Куба, в частности, превратилась в прибыльную колонию, перед Испанией с 1820-х годов встала задача превращения из центра мировой империи в обычное европейское государство - особый вид государственного строительства, предполагающий не расширение, а сокращение. В течение полувека это удавалось сравнительно немногим. Только в 1874 г. политическая ситуация стабилизировалась. Но в 1898 г. шок от поражения в войне с США и потери Кубы и Филиппин вновь поверг все в смятение. Настоящим имперским неудачником XIX века стала Испания, а не якобы "больные люди" на Босфоре или в Желтом море. Куба, Пуэрто-Рико, Филиппины и тихоокеанский остров Гуам стали богатой добычей для США; даже Германский рейх, не принимавший никакого участия в войне, пытался паразитировать на нескольких лакомых кусочках. Испания была горько разочарована тем, что британцы не поддержали ее против США, и с негодованием почувствовала себя мишенью, когда лорд Солсбери, бывший в то время премьер-министром, произнес в мае 1898 года речь о живых и умирающих нациях. Травма 1898 г. на протяжении десятилетий будет оказывать сильное влияние на внутреннюю политику Испании.