Трансформация мира. История XIX века

С юридической точки зрения это была аннексия. 50 тыс. белых жителей Луизианы, которые сначала были французами, потом испанцами, потом снова французами, теперь оказались подданными Соединенных Штатов, причем их мнения по этому вопросу никто не спрашивал. Одним росчерком пера и без особых затрат самая большая республика в мире увеличилась вдвое. В то же время было покончено с потенциально опасным присутствием на североамериканской земле еще одной державы (самой сильной в военном отношении в то время). Спустя всего двадцать лет после избавления от колониального статуса Соединенные Штаты поглотили первую собственную колонию - пример вторичного строительства империи без применения силы. После этого возникли многие характерные для колонизации проблемы: прежде всего, столкновение с культурно чуждым (франкоязычным) населением, которое не одобряло передачу власти и рассматривало как враждебный акт отказ от испанского и французского права и введение американской системы, основанной на английском общем праве. В Луизиане до 1803 г. свободные люди любого цвета кожи пользовались одинаковыми гражданскими правами, тогда как теперь они теряли практически все, как только в них подозревали хоть йоту "цветной" крови. В 1812 г. вашингтонский конгресс сделал бывшую французскую Луизиану первым из тринадцати новых "федеральных штатов", но ей потребовалось много времени, чтобы стать американизированной. Новые иммигранты прибывали по каплям из Франции и тысячами - с Кубы, где многие плантаторы, бежавшие от гаитянской революции, нашли жизнь неприятной во время войны Испании против Франции. Новый Орлеан, планировавшийся как типичный французский колониальный город, даже в период экономического бума 1830-х годов был разделен на районы для англоязычных американцев и франкоязычных креолов. Однако, несмотря на суровые американские расовые законы, "цветная линия" была проведена не так резко, как в других странах Юга. Как пишет Дональд Мейниг в своей монументальной книге "Геоистория США", Луизиана была именно тем, с чем не могло смириться самосознание страны: "имперской колонией". Возможно, это еще было бы совместимо с правящей идеологией, если бы луизианцы действительно были освобождены от всех форм рабства. Но они были «народами чужой культуры, которые не выбрали быть американцами». В этом они ничем не отличались от коренных жителей континента - индейцев.

Вопрос о том, следует ли говорить об империализме США, даже применительно к завоеванию Филиппин после 1898 г. или к многочисленным военным интервенциям в Центральной Америке и Карибском бассейне в первые десятилетия ХХ в., уже давно является источником ожесточенных дискуссий. Одни считают США антиимпериалистической державой по определению, другие видят в них апогей капиталистического империализма. Дональд Майниг освобождает дискуссию от идеологических пут, убедительно указывая на структурное сходство между США и другими имперскими образованиями. В середине XIX века, утверждает он, страна представляла собой одновременно четыре вещи: совокупность региональных обществ, федерацию, нацию и империю. Почему империя?

Соединенные Штаты содержали огромный военный аппарат, включавший форты, посты на дорогах и т.д., чтобы отбить и удержать индейцев. Особые районы, обладающие даже минимальной автономией, не допускались. Не было ни протекторатов на землях, принадлежащих индийцам, ни анклавов в стиле княжеских штатов Индии. В годы индийских войн белая Америка находилась в положении , аналогичном положению царской империи по отношению к народам казахских степей. Там тоже имперский центр заявлял общие претензии на суверенитет, создавались дорогостоящие военные объекты, поощрялись вооруженные поселенцы на границе. Однако казахи были более многочисленны и менее разобщены между собой, и с ними нельзя было поступать совершенно произвольно. Их постоянное культурное, а в какой-то мере и военное самоутверждение подчеркивало многонациональный характер царской империи. Сегодня они имеют собственное национальное государство. Политика военной оккупации и захвата земель позволяет с полным основанием говорить об имперском характере США. Однако было бы слишком просто утверждать, что Соединенные Штаты можно исчерпывающе назвать империей. Это была растущая нация с федеральным типом организации, которая не могла вывести общую идентичность из единой национальной генеалогии. Все белые и все черные жители США так или иначе были "приезжими". Миф о культурном плавильном котле, как бы он ни был далек от реальности, никогда не соответствовал базовому представлению нации о себе. Но и дихотомия "мы" и "они", свойственная европейскому национализму, тоже не вписывалась в картину. Никогда нельзя было однозначно сказать, кто есть "мы". Американцы XIX века были одержимы тонкой иерархией различий, незаменимостью, но и неустойчивостью понятия "раса" как категории, навязывающей когнитивный порядок. Это была типично имперская ментальная сетка, которая воплотилась в многообразные практики сегрегации.

 

6. PaxBritannica