Читаем Трансформация мира. История XIX века полностью

Третье. Позднеимперское государство не имело ни административных, ни финансовых ресурсов для того, чтобы взять на себя управление образованием. Размеры страны, традиционная неразвитость религиозного/церковного образования как третьего пути между частным домом и государственными учреждениями, слабое присутствие бюрократии на уровне деревни, недостаточная финансовая база центрального правительства - все это исключало проведение решительной политики по образцу Японии эпохи Мэйдзи.

Школьное государство и государственное школьное образование

Дискуссия, начатая с грамотности как индикатора знаний, вскоре перерастает в сравнительный анализ институционального образования в целом. Здесь можно сделать два общих вывода. С одной стороны, только в XIX веке многочисленные формы практического обучения и нравственного воспитания в обществе стали рассматриваться и фактически организовываться как система образования. Идея о том, что школы должны иметь стандартную форму и быть связаны единым учебным планом, что ученики должны проходить через классы, сгруппированные по возрасту, что учителя должны получать профессиональную подготовку и иметь соответствующую квалификацию, что специальные министерства должны направлять и контролировать изменения в системе - все это приобрело практическое значение в Европе и других странах только в XIX веке. С другой стороны, государство - в конкуренции с частными структурами, в том числе религиозными общинами, - стало стремиться к монополии в сфере образования детей и молодежи обязательного школьного возраста. Во многих странах, например в Нидерландах, возникла глубокая политическая пропасть по вопросу о том, кто должен контролировать образование - государство или церковь. Государственная монополия долгое время не могла установиться даже в центристской Франции, а в некоторых ведущих западных обществах, таких как США или Великобритания, она так и не была достигнута. Сегодня она все больше подрывается частными школами и в континентальной Европе и, конечно, не является отличительной чертой "Запада" в целом. Наиболее далеко она продвинулась при диктатуре социалистических партий в ХХ веке - одно из немногих достижений, скрашивающих их исторический послужной список. После того как в 1990-х годах государство ослабило свою хватку, даже в Китайской Народной Республике наблюдается резкий рост числа неграмотных (не умеющих прочитать хотя бы 1500 знаков).

Революционным нововведением XIX века стала претензия государства на суверенный контроль над формальным образованием молодежи. Дети из низших и средних слоев общества впервые поступили в государственные школы, а дети из богатых семей чаще всего обучались вместе в специальных заведениях, а не у частных репетиторов на дому. Государство стало "школьным государством", а общество - "школьным обществом", как выразился историк Томас Ниппердей применительно к немецким землям. Эта тенденция была наиболее очевидна там, но она проявилась во всем мире; Германия, особенно Пруссия, стала образцом для подражания в других странах. Здесь важнее всего были организационные и бюрократические меры Пруссии, а не идеалистические устремления раннего периода реформ по возрождению Пруссии как Bildungsstaat. Подобные благородные политические цели ушли в прошлое к середине века. Правительства разных стран мира ставили перед собой различные цели и приоритеты в развитии государственного образования: дисциплинировать население, формировать "образцовых граждан" для «образцового государства», повысить военную эффективность, создать однородную национальную культуру, культурно интегрировать империи, способствовать экономическому развитию путем повышения уровня квалификации "человеческого капитала". Безусловно, подобный взгляд сверху вниз необходимо рассматривать наряду со взглядом снизу. Каковы бы ни были намерения государственной элиты, люди во многих странах мира видели в образовании перспективу восходящей мобильности и лучшей жизни. Это вылилось в спрос на возможности, которые могли быть удовлетворены государством, церковью или частной филантропией - или же самопомощью.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Основание Рима
Основание Рима

Настоящая книга является существенной переработкой первого издания. Она продолжает книгу авторов «Царь Славян», в которой была вычислена датировка Рождества Христова 1152 годом н. э. и реконструированы события XII века. В данной книге реконструируются последующие события конца XII–XIII века. Книга очень важна для понимания истории в целом. Обнаруженная ранее авторами тесная связь между историей христианства и историей Руси еще более углубляется. Оказывается, русская история тесно переплеталась с историей Крестовых Походов и «античной» Троянской войны. Становятся понятными утверждения русских историков XVII века (например, князя М.М. Щербатова), что русские участвовали в «античных» событиях эпохи Троянской войны.Рассказывается, в частности, о знаменитых героях древней истории, живших, как оказывается, в XII–XIII веках н. э. Великий князь Святослав. Великая княгиня Ольга. «Античный» Ахиллес — герой Троянской войны. Апостол Павел, имеющий, как оказалось, прямое отношение к Крестовым Походам XII–XIII веков. Герои германо-скандинавского эпоса — Зигфрид и валькирия Брюнхильда. Бог Один, Нибелунги. «Античный» Эней, основывающий Римское царство, и его потомки — Ромул и Рем. Варяг Рюрик, он же Эней, призванный княжить на Русь, и основавший Российское царство. Авторы объясняют знаменитую легенду о призвании Варягов.Книга рассчитана на широкие круги читателей, интересующихся новой хронологией и восстановлением правильной истории.

Анатолий Тимофеевич Фоменко , Глеб Владимирович Носовский

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / История / Образование и наука / Документальное