Трансформация мира. История XIX века

(e) Пространство как арена контакта - история взаимодействия. Пространства взаимодействия - это сферы, в которых более чем одна цивилизация находится в постоянном контакте с другой и в которых, несмотря на многообразные противоречия и несовместимость, неоднократно возникают новые гибридные образования. Поскольку в эпоху до появления воздушного транспорта особую роль в обеспечении мультикультурного разнообразия и взаимодействия играли корабли, океаны стали одним из любимых пространств глобальных историков. Но основное внимание они уделяли раннему современному периоду; многие интерактивные контексты XIX века еще ждут своего изучения.

Средиземноморье и Индийский океан

С тех пор как в 1949 г. Фернан Брейдель опубликовал свою классическую работу (в 1966 г. вышло тщательно переработанное издание), Средиземноморье и "средиземноморский мир" стали прообразом пространства морского взаимодействия. Несмотря на последовательные взлеты и падения римского, арабского, христианско-итальянского и османского господства, средиземноморский регион на протяжении веков характеризовался «плотной фрагментацией, дополняемой стремлением к контролю над коммуникациями». В XIX веке мы видим противоречивые события. С одной стороны, Север создал беспрецедентное морское и колониальное присутствие в виде прибрежного французского государства (с интересами в Северной Африке), российского Черноморского флота (восстановленного после Крымской войны) и, прежде всего, внешней мощи Великобритании, занявшей ключевые стратегические пункты от Гибралтара через Мальту и Египет до Кипра; при этом некогда респектабельный османский флот исчез как сила, как и алжирские пираты. С другой стороны, весь Средиземноморский регион, включая Балканы, французские, британские и итальянские колонии на юге, все больше отставал в экономическом плане по мере того, как промышленность продвигалась к северу от Альп. В то время как черноморские связи, заложенные средневековой Генуей, укреплялись, Одесса превратилась в крупный порт, а открытый в 1869 году Суэцкий канал превратил Средиземноморье в один из главных транзитных путей в мире. Исторически мыслящие антропологи давно спорят о том, можно ли, помимо географических расстояний и противостояния ислама и латинского или греческого православного христианства, говорить о культурном единстве на более фундаментальном уровне, выражающемся, например, в традиционной ценности «чести». То, что этот вопрос может быть поставлен даже с минимальным обоснованием, свидетельствует об относительно высокой степени интеграции средиземноморского региона.

Концентрация внимания на океанах долгое время отвлекала внимание от всех акваторий средиземноморского типа, по которым парусным судам было легче, чем по открытому морю, и четкая планировка которых способствовала частоте контактов. Такими "срединными" морями или вторичными рукавами океанов являются Балтийское и Северное моря, а также Гвинейский и Персидский заливы, Бенгальский залив, Южно-Китайское море и даже североамериканские Великие озера, вокруг которых выросло несколько индийских цивилизаций.

Брауделевский подход, предполагающий также включение в картину прибрежных внутренних районов и портовых городов, был впервые перенесен на Индийский океан. Наиболее изобретательным автором, опробовавшим этот подход, был К.Н. Чаудхури, который от достаточно условной истории взаимодействия, сосредоточенной на торговле на дальние расстояния, перешел к грандиозному полотну четырех цивилизаций, развивавшихся на океанских берегах. В отличие от Средиземноморья Брауделя, где христиане и мусульмане XVI века имели хотя бы намек на общую судьбу, исторические субъекты на дуге, протянувшейся от Восточной Африки до Явы - а в более позднем видении Чодури даже до Китая - не чувствовали себя единым целым. Особенностью этого пространства взаимодействия было раннее активное позиционирование культурно "чуждых" агентов в торговле. Старое представление о том, что европейские Ост-Индские торговые компании доминировали в торговле в Индийском океане до XIX века, возможно, стало несостоятельным, но строгие количественные исследования также скорректировали противоположное мнение о том, что ранняя современная европейская торговля в Азии занималась только неважными предметами роскоши.