Трансмутация [СИ]

Время близилось к полуночи, и движение в городе если не замерло, то сильно утихло. Погода стояла дивная. Дома под присмотром няни их ждал восьмилетний сын. У Ньютона — инженера-программиста Берестова — имелась любимая и высокооплачиваемая работа. Они с женой обожали друг друга. И никогда еще Ньютону его жизнь не казалась такой совершенной, как тогда.

Ньютон старался не вспоминать, как он жил и с кем водил знакомства до того, как повстречался со своей Светой — светом его жизни, его девой лучезарной. Хотя, уж конечно, жизнь его началась отнюдь не в момент их встречи. Много чего происходило и до этого — когда Алексей Берестов после окончания университета поехал стажироваться в Санкт-Петербург, столицу Евразийской Конфедерации. И кое с кем там познакомился.

Ну, то есть, в конце-то концов он познакомился там со Светланой Жуковской — своей будущей женой. И, случись это знакомство на полгода раньше, Ньютон чувствовал бы себя счастливейшим человеком на земле. Но видно у них с Максимкой была одна планида: всё время чуть-чуть опаздывать.

И тогда, в июне 2060-го, Ньютон и Светлана тоже немного запаздывали. Няня должна была пробыть у них до полуночи, а значит — в течение двадцати минут им следовало вернуться домой. И Ньютон гнал «Харлей» по полупустым улицам на скорости почти в 100 километров в час — не выше разрешенного предела, но на самой его грани. Они оба ехали в шлемах: и он сам, и Светлана, сидевшая позади него. Не хотели, что их остановила дорожная полиция. Хотя его жена всегда надевала шлем скорее для виду: не любила туго затягивать под подбородком его ремешок. И только смеялась, когда Ньютон выговаривал ей за это.

— Да ладно тебе, — говорила Света. — Я знаю: ты довезешь меня в целости и сохранности.

Сияла полная луна — как и в конце мая 2086-го. Но и без этого в городе было бы светло, почти как днем. Открытие Теслы в одном уж точно принесло пользу: электричество сделалось так дешево, что никто не скупился на освещение. И потому Ньютон страшно удивился, когда обнаружил, что катят они по абсолютной темной улице.

Он около минуты пребывал в уверенности, что все фонари внезапно погасли, а полная луна скрылась за облаками. И даже не подумал остановить мотоцикл: он знал дорогу так хорошо, что и в полной тьме не заблудился бы. Только тогда, когда тьма эта начала наливаться фиолетовым оттенком, а затем и вовсе — сделалась багровой, Ньютон уразумел: дело тут не в городском освещении.

Он попытался нажать на тормоз, но его ноги, руки, шея — всё будто одеревенело. Тело стало чужим. Он не мог ни пошевелиться, ни заговорить, ни хотя бы моргнуть.

Однако он продолжал всё слышать — хорошо, даже слишком хорошо.

— Алексей! — донесся до него словно бы многократно усиленный, ставший громовым, голос его жены. — Леша, остановись! Мы разобьемся!

Ему показалось, что это голос не Светланы: не могла его любимая жена издавать такие звуки, от которых его череп, казалось, вот-вот лопнет. Он мотнул головой — это, как ни странно, ему сделать удалось, — и даже не услышал, а всем своим существом ощутил звук удара, показавшегося ему чудовищным. Только потом, уже несколько часов спустя, Ньютон догадался: в тот момент его шлем стукнулся о шлем Светланы, которая прижималась к его спине.

Раздался женский (Светкин?) крик, и «Харлей» повело в сторону: Света, похоже, стала соскальзывать со своего сиденья. Возможно, они и раньше-то ехали не очень ровно — иначе с чего бы она стала так вопить? А теперь даже Ньютон, в своем полупараличе, уловил: байк под ним начал вилять из стороны в сторону.

Ньютон снова попытался нажать на тормоз. И — чудо: ему это удалось. Так что в бетонное основание гигантского телеэкрана на Большой Никитской улице они врезались на скорости не больше восьмидесяти километров в час. Ха-ха, какие пустяки!..

Он до сих пор не мог понять, что произошло тогда. Каким-то образом оказалось, что он лежит на газоне — позади великанского телевизора. От удара о землю из Ньютона чуть не вышибло дух, но он ощущал, что остался цел: ничего себе не сломал.

— Света! — позвал он, обнаружив, что язык снова соглашается ему служить. — Светик, ты как?

Никто не отозвался; он только услышал визг тормозов остановившейся где-то поблизости машины.

Он все еще плохо видел, и шея его поворачивалась туго, но всё же ему удалось оглянуться — поглядеть через плечо.

Позади себя он увидел полицейскую машину, затормозившую рядом с его разбитым «Харлем». А суть поодаль от байка лежала на асфальте, словно отброшенная ребенком кукла, его жена.

Ньютон сразу же заметил две вещи. От первой сердце его похолодело. А от второй — его начало рвать, бурно и неудержимо. Он словно хотел исторгнуть наружу свое заледеневшее, как у мальчика Кая в детской сказке, сердце.