Трансмутация [СИ]

А потом папаша Пафнутия чуть развернулся — и Макс увидел, что тот держит в заведенной за спину руке. Мерзавец притащил с собой электрошоковое устройство: тазер. Надо полагать, именно тот, с каким он гнался за Иваром и Настасьей прошлой ночью. Правда, насчет себя Макс был уверен: со своей теперешней внешностью он вряд ли заинтересует хоть одного колбера. И, стало быть, участь ему уготовили другую: получить удар током, быть ограбленным дочиста, а потом — если очень повезет — очухаться где-нибудь на другом конце города без денег, без машины и без ключей от дома. Но, скорее, он останется лежать мертвым в какой-нибудь канаве: с разбитой головой или с удавкой на шее.

При мысли о доме ему стало совсем уж худо. Конечно, эти подонки не знали, где он живет, и не смогли бы использовать ключ, чтобы проникнуть в его квартиру. Но — там осталась Настасья. И что, спрашивается, эта девочка станет делать, если он не вернется нынче домой? Если — никогда не вернется? Попробует одна выйти в город, где и попадется в лапы к добрым пастырям? Или — станет добычей колберов?

— Драть вас с папашей телебашней… — беззвучно пробормотал Макс — а потом прибавил и несколько выражений покрепче.

Он почти не заметил, как вытянул из кармана свернутый в трубку собачий платок с грузом — свой кистень. Ему захотелось распахнуть дверь, выскочить на площадку и по очереди врезать им обоим по котелкам: и бате, и сыночку. А потом…

Вот на этом потом он и споткнулся. Он должен был заполучить паспорт Настасьи, чтобы вывезти её из Балтийского Союза. А батя Пафнутия запросто мог не носить найденные паспорта с собой. И что было делать в этом случае? Пытаться договориться с дядей Гунаром, стоящим на шухере? А если тот просто не знает, где его сосед хранит свою находку?

И Макс принял другое решение.

5

Он распахнул дверь, выскочил на лестничную площадку и нанес удар самодельным кистенем папаше Пафнутия — но не по голове, а по локтю правой руки. Мужик издал потрясенный матерный возглас, выронил тазер и схватился левой рукой за ушибленный правый локоть. Макс наступил на электрошоковое устройство, придавил его ногой к полу и замахнулся кистенем, целя теперь в Пафнутия. Но пацан отпрыгнул назад, и завернутая в платок дверная петля просвистела мимо его левой ноги — не попала его по колену, как планировал Макс. А сам кистень зацепился за балясину на лестнице, закрутился вокруг неё и выскочил у Макса из руки.

«Тазер!» — мгновенно подумал он и наклонился, чтобы его подобрать. Но подошва его ковбойского ботинка заскользила по гладкой поверхности тазера, и госпитальный волонтер стал заваливаться назад. Он упал бы — если бы не врезался спиной в обод распахнутой тайной двери.

От боли в позвоночнике у него даже дыхание перехватило. А папаша Пафнутия, у которого правая рука висела плетью, с диким ревом метнулся к нему. Наверняка он собирался сбить его с ног и скинуть в лестничный пролет. И тут же с другой стороны на Макса кинулся Пафнутий. Отец и сын считали, что отступать их противнику некуда.

Макс автоматически прянул вбок — и переступил порог заброшенного коридора, даже не осознав этого. Да и его враги, похоже, этого не осознали. Дверь и коридор за ней вызвали у них когнитивный диссонанс. Ни того, ни другого они прежде не видели; стало быть, никаких дверей и коридоров здесь просто не могло быть.

И — не заметив, что между ними никого нет, отец с сыном врезались друг в дружку прямо у Макса перед носом. Он даже услышал, как клацнули у обоих зубы. Оглушенные, они повалились на спины — изобразив карточного валета: головами в разные стороны. А Макс, забыв про боль в ушибленной спине, кинулся к тазеру, поднял его с полу и без промедления пальнул папашу Пафнутия.

Две искрящие стрелки вонзились в тело грузного мужика — в его обтянутый клетчатой рубашкой массивной живот, на котором не стягивался разгрузочный жилет. Макс машинально отметил, что отец и сын облачись в одинаковую амуницию. А мужик в разгрузке задергался от электрического разряда собственного тазера, как если бы страдал пляской святого Витта. Пафнутий же принялся отползать от него в сторонку: не поднимаясь с пола, только перебирая ногами.

Макс удерживал палец на курке пару секунд, потом отпустил. Его противник лежал неподвижно, но минут через пять паралич у него должен был пройти.

Медлить было нельзя. Пафнутий, явно потрясенный, пока не пытался встать и позвать на помощь пресловутого дядю Гунара. Но неясно было, сколько времени его потрясение продлится. А тазер был устаревшим, однозарядным. Чтобы снова из него выстрелить, требовалось найти новый картридж к нему.

Макс надавил на кнопку фиксатора и отстрелил использованный картридж, оставив стрелки с электродами и медной проволокой на теле оглушенного мужика. А затем швырнул оружие, ставшее бесполезным, за порог тайной двери — вглубь пыльного коридора. После чего отцепил от перильной балясины свой кистень, сделанный из собачьей банданы, и шагнул к Пафнутию.

— Деньги не отдам! — Мальчишка, который успел уже доползти до стены, ощерился, как звереныш.