Трансперсональный проект: психология, антропология, духовные традиции Том II. Российский трансперсональный проект

ТФ-понятие задействовано с целью подчеркнуть именно глубинное отражение в образе психического материала, который обладает значительной латентностью с точки зрения вероятности попадания в сознание и переживания. Полисемантика термина «трансляция» позволяет видеть новые грани функционирования ОСФ и стимулирует разработку новой системы понятий, описывающей процесс осознания личностью своего бытия в контексте смыслов окружающего его мира, специфику глубокоиндивидуализированной интерпретации человеком символов бытия. Здесь происходит встреча измерений внутреннего мира – внешних и внутренних, реальных и идеальных, явных и скрытых.

Нетрудно заметить, что феноменология духовно-религиозного познания связана с некими потенциальными возможностями психики. И вот здесь возникает вопрос чрезвычайной важности: правомерность и опасности использования зарезервированными каналами получения информации сознанием. Как минимум в этой связи укажем на необходимость различения «красивых картинок игры воображения», образов, репрезентирующих значимую информацию из глубинных неосознаваемых структур психики, и того, что может быть названо «восприятием» идеального и «невидимого» мира. Последнее должно изучаться с учетом возможных деструктивных моментов, поскольку в картографии «потенциального сознания» существуют ячейки, попадание в которые чревато психическими изменениями, негативными моментами с точки зрения психического и духовного здоровья. В этой связи мы считаем полезным обращение к православной аскетической традиции в ее рассмотрении роли образной сферы в духовной жизни. Разработанная в деталях за два тысячелетия точка зрения святых отцов заостряет ряд значимых аспектов в проблеме познания и переживания духовных смыслов, задает новый исследовательский метаконтекст.

Традиция не отрицает роль ОСФ, которая может выступать в качестве проводников духовных мыслей и переживаний. Традиция содержит свидетельства положительного проявления образов в духовной жизни.

К ним относятся, например:

1) явление «божественных посланцев» для призвания к служению Богу;

2) явление святых, ангелов, Богородицы и самого Спасителя – в сновидениях и особых состояниях сознания для предупреждения, разъяснения чего-то;

3) «знамения свыше» в ответ на молитву;

4) явление «посланцев Неба», чтобы вынудить людей сделать что-то конкретное;

5) явление Богородицы, чтобы сообщить, где находится какая-то из Ее икон;

6) явление святых, чтобы известить, где сокрыты их мощи;

7) явление умерших во сне с целью сообщить относительно их загробного состояния;

8) откровения и видения загробной жизни в ответ на вопрос-молитву.

Несмотря на подобную внушительную феноменологию, общая установка традиции заключается в осторожном отношении к ОСФ. Включение воображения в религиозный акт не должно допускать фантазии быть руководящим началом и питать «младенчески-мечтательную религиозность» (И. Ильин), ибо воображение способно вовлекать душу в обман.

Строгость святоотеческого подхода определяется глубочайшим духовным опытом внутреннего делания, выявившим реальные опасности, таящиеся в видениях, вскрывшим факторы когнитивных, эмоциональных и поведенческих искажений в духовно-нравственном познании. Особенно недопустимо произвольное создание «картинок» божественных сфер. Создание в уме «божественных картин» опасно для духа не только определенной неадекватностью, неискренностью и самоуспокоением, но и возможностью экзальтации и привязки к возникающим эмоциональным состояниям. Поэтому подчеркивается, что воображение нельзя использовать в молитвенном делании.

Разворачиваясь на фоне неизжитой гордыни, любые образы могут стать проводниками демонических влияний. Человек застревает на фантазии, оставаясь уверенным, что он – на правильном пути. Тем более нельзя принимать образы как некие «завершенные откровения», ибо тогда они становятся препятствием для дальнейшего развития. Общая установка к духовному деланию: не доверять видениям, не принимать их, но и не отвергать образы без явного их демонического содержания.

Одним из центральных понятий является понятие «прелесть» – самообман относительно своего духовного совершенства (лесть себе в превосходной степени), при котором человек свое возбужденное, экзальтированное состояние и порождаемые ими видения принимает за «истину», за действие благодати Божией. «Впасть в прелесть» означает стать жертвой самообольщения, оставаясь в уверенности в том, что находишься в истине. Образы в этом случае кажутся «естественными» и «святыми». Человек может пребывать в иллюзии контакта с «высшим» и, принимая собственные фантазии за раскрытие «божественных тайн», созерцать их, по сути же оставаясь лишь со своими представлениями. Термин «прелесть» вскрывает, следовательно, существо ложной духовности: иллюзорное мнение о себе, нравственно-духовном совершенстве, истинном познании сфер божественного.