Трансперсональный проект: психология, антропология, духовные традиции Том II. Российский трансперсональный проект

В том, что человек в этом состоянии теряет способность сознавать свое заблуждение, заключается особенный вред «прелести»: образ ведь кажется естественным, добрым и святым. Развивающееся от самопрельщения визионерство рассматривается как духовная болезнь, когда мистики различных направлений вершину духовного совершенства как бы рисуют в воображении, чем заграждают настоящую духовную дорогу к Богу.

Православная аскетика отмежевывается от мистицизма, рассматривая его как порождение ложно направленной религиозности. Различение прелести является тончайшей духовной работой, связанной с понятием «трезвения». Многолетний духовный опыт позволял подвижникам различать тончайшие критерии пребывания в прелести, познавать, какой замаскированности могут достигать духовные иллюзии, а также демонические внушения.

В то же время традиция допускает, что «мир горний» может предстать в образах, доступных человеку. Говоря об истинных видениях, святые отцы подчеркивали подвиг очищения души.

Итак, рассмотрение роли ОСФ в духовно-нравственном познании выделило яркую специфику православной аскетической традиции, которую в силу ее проработанности и глубины нельзя не учитывать в изучении трансперсонального опыта. Более того, анализ материала значим не только для трансперсональной психологии, но и для различных разделов психологической науки. С позиций социальной психологии можно увидеть вклад святоотеческой традиции, во-первых, в проблематику адекватности социального отражения (системы социальных представлений), во-вторых, в пограничные междисциплинарные исследования на стыке психологии и культурологии, в-третьих, в духовный опыт человечества, в частности, в психологию религии.

Обобщая опыт борьбы с иллюзиями в познании духовных смыслов в православной традиции, мы считаем возможным применять историко-психологические знания о состоянии «духовной прельщенности» для обозначения «слепоты», связанной с размыванием нравственных ориентиров, осмыслением происходящего в мире. Учет состояния «прелести» значим и для общей психологии, и психологии личности. В общепсихологическом плане феноменологические описания переживаний образов важны для расширения и углубления научных представлений об отражательной и регуляторной функциях психического образа, о механизмах построения человеком интегрального образа реальности, активного и творческого осознания окружающего мира и своего бытия в нем.

Святоотеческий опыт заостряет внимание на необходимость большего внимания к деструктивному воздействию образного сопровождения переживаний духовного содержания в связи с когнитивными, эмоциональными и поведенческими искажениями в отражении духовных смыслов. В исследованиях по психологии личности (на границе с культурологией) накопленные святоотеческой традицией знания помогут в определении рамок использования образной сферы в духовном познании и личностном развитии.

С одной стороны, мы видим, что многообразные виды вторичных образов способны быть для человека помощью на путях глубинного самопознания, инструментом для вхождения в различные субъективно позитивные состояния сознания, например, состояния возвышенные, воодушевляющие, «возогревающие» и оформляющие нравственные и религиозные чувства.

С другой же стороны, у нас есть ясное указание на наличие «подводных камней» в проблеме глубинного самопознания с использованием ОСФ. Суть этого предостережения сводится к тому, что нельзя в образах «застревать», придавать содержанию образов некий излишний смысл, некритично доверять видениям, так как порожденные с их помощью психические состояния начинают быть состояниями «прелестными», с вытекающей отсюда неадекватностью психического отражения, саморегуляции и соответственно искажениями духовно-нравственного развития личности.

Для разрешения указанного противоречия нужны критерии состояний, подпадающих под описание «духовного прельщения», но которые были бы осмыслены, по достоинству оценены и приняты вне рамок святоотеческой традиции. В первом приближении может быть использована, например, аналогия закономерности свертывания психических навыков: опора на внутренний вторичный образ, полезная на начальных этапах личностного роста (психологическая коррекция, пробуждение нравственного чувства), перестает быть таковой на последующих его этапах – поиск «божественных измерений реальности». Необходимо в перспективе ответить на главный вопрос: при каких условиях ОСФ перестает быть полезным инструментом духовно-религиозного развития личности, где образ становится своеобразной ловушкой?