Транзита не будет

– Дмитрий Котов, – немного оторопел я и осторожно сжал ее руку. Но ответное рукопожатие оказалось необычно сильным и энергичным. – А-а… скажите, подполковник, у вас в управлении все майоры такие симпатичные?

Теперь уже Игорь не выдержал и расхохотался.

– Чувствую, вы сработаетесь, – с трудом вымолвил он и посмотрел на часы. – Все, отправление! Садитесь-ка в вагон.

Я не успел проявить галантность и подать Ирине руку, как Тарасова уже очутилась на верхней ступеньке тамбура. Хмыкнув, я поднялся следом. Мы дружно помахали Скоренко на прощанье и двинулись внутрь вагона.

– Даже не знаю, какие у нас места, – сделав озабоченное лицо, сказал я.

– Номера тринадцать и четырнадцать, – тут же откликнулась моя новая напарница, останавливаясь возле четвертого купе.

Там уже сидели двое молодых казахов – чистенький и тихий паренек в очках устроился у самого окна и читал толстенную книгу в потрепанном переплете, а рядом, воткнув в уши «таблетки» динамиков и прикрыв глаза, прикорнул второй – судя по одежде, студент или начинающий коммивояжер. Впрочем, у этого рядом стоял вместительный баул – в таких удобно возить образцы товара и рекламные проспекты. Вещей же «ботаника» я не заметил, хотя они могли быть и под сиденьем. Мы обменялись с казахами вежливыми улыбками.

– Ну-с, выбирайте, господин Котов, – обернулась ко мне Тарасова, – верхняя или нижняя?

– Меня зовут Дмитрий, можно Дима, – миролюбиво напомнил я. – И я не суеверный.

– В смысле?

– В смысле, что мне все равно, какая полка. Хотя, думаю, вам, Ирина Николаевна, будет удобнее на нижней.

– Мне тоже без разницы, – повела плечиком майор. – Кстати, можно просто Ирина. – И лукаво стрельнула бирюзовой искоркой из-под пушистых ресниц.

– Принимается. – Я повеселел: контакт явно налаживался. – Занимаю верхнюю. Признаться, с детства люблю ездить на поезде. Это же всегда целое путешествие – новые места, люди, события…

– А мне больше нравится ходить пешком. – Ирина поставила свою сумку на полку у окна и сняла пуховик. – В институте почти каждые каникулы мы с приятелями отправлялись в походы – то по лесам, то по реке. Зимой – на лыжах пару раз.

Я осмотрел свою полку. Матрас был просто обернут одеялом, постели я не обнаружил.

– Интересно, а сколько ехать до Кустаная?

– Часов восемь. Тут всего-то около трехсот километров.

– А-а, тогда понятно, почему нет постелей.

– Ну да. Собственно, в пути мы будем меньше шести часов. Это пограничный и таможенный контроль отнимают больше двух часов.

– Почему так много? – искренне удивился я. – Здесь же спокойная граница. К чему такие строгости?

– Спокойная она только с виду, – хмуро усмехнулась Тарасова, и я лишь теперь сообразил, что ей на самом деле далеко за тридцать, хотя выглядела женщина лет на десять моложе.

Я закинул свою сумку и куртку на верхнюю полку и уселся рядом с майором. Определение ее истинного возраста только подогрело мой интерес к ней. С юности меня тянуло к женщинам старше себя, и уж тем более никогда позже я не заводил отношений с «малолетками» – младше тридцати. Конечно, сейчас мы были, так сказать, на задании, и «близкие контакты» любой степени могли только осложнить его выполнение. Но, господа, классический флирт еще никому не навредил!

В общем, три с половиной часа до границы пролетели незаметно. Ирина оказалась прекрасной собеседницей и весьма начитанной особой. Поэтому очень скоро мой интеллектуальный выпендреж, который всегда безотказно срабатывал как способ завладения вниманием особей женского пола, перерос во вполне жаркую и мозголомную дискуссию чуть ли не на уровне мировых проблем. В пылу полемики (по-моему, о последствиях глобального потепления) мы даже про чай забыли, который притащила нам любезная проводница.

Наконец поезд остановился на пустынном мокром перроне Троицка.

– Ну, вот. Сейчас всех транзитников переведут в зал пограничного контроля вокзала, а остальным придется сидеть в вагонах, пока мобильные наряды их не проверят, – ответила Ирина на мой невысказанный вопрос.

Мы вышли из вагона проветриться и размять ноги. Навстречу нам по платформе уже двигалась группа пограничников, в том числе и кинолог с собакой.

– А собака зачем? – заинтересовался я.

– Вообще-то, их две на каждый состав, – охотно пояснила Тарасова. – Овчарка в основном работает снаружи, а спаниель – внутри вагонов…

– Спаниель?!

– Ну да. Такой очаровательный плюшевый кокер, лопоухий и жизнерадостный.

– И что они ищут?

– Наркотики, конечно. В первую очередь. Но могут и взрывчатку отработать. Даже парфюм контрабандный.

– Ага, а кокер, значит, чтобы людей не пугать? – решил я проявить смекалку. – Милая собачка бежит по вагону, смешно пофыркивая и мотая ушами – какая прелесть!..

– Примерно так, – улыбнулась Ирина. – Согласитесь, Дима, что мало кто насторожится при виде подобного создания?

– Еще бы!.. Но вот насколько точно эти собачки работают? Неужели не ошибаются?