Трапеция (ЛП)

Она улыбнулась, показав ямочки на щеках.

- Ну, мне было тринадцать, когда я начал, – утешил Томми. – И к тому времени я

уже долго выступал в воздушном балете. Наверное, я сильнее тебя.

- Я сильная, – заспорила Барбара. – Я шесть лет хожу в балетную школу, а от

этого становишься таким же сильным, как от акробатики. Так Марио говорит.

Томми заметил, что из всех Сантелли только Барбара называет его сценическим

именем. Да еще Джонни – но тот говорил с иронией, явно в шутку.

- Все девочки семьи в обязательном порядке занимаются балетом, – вмешался

Джо Сантелли. – Люсия была весьма хороша, и Элисса могла бы быть. Тереза, конечно, профессионально танцевала. Я не против, чтобы Барбара училась

летать, но иметь в семье балерину тоже было бы неплохо…

Маленькая, почти бестелесная женщина, утонувшая в глубоком кресле, вдруг

пошевелилась и произнесла что-то на итальянском. Она была совершенно седая, укутанная до подбородка в толстую белую шаль ручной вязки. Но лицо ее, морщинистое, бледное, как череп, имело тонкие черты и красивые брови, присущие всем Сантелли. Высоким приятным голосом она жалобно спросила:

- Это Рико? Почему он не подойдет поговорить со мной?

- Нет, нет, Nonnina, – мягко ответил Джо. – Это новый партнер Мэтта, Томми.

Томми, это моя бабка.

Томми решил, что, судя по виду, женщина могла приходиться бабкой кому угодно

– даже Папаше Тони. Повинуясь жесту Джо, он принял хрупкую сухую руку.

- Рад знакомству, мэм.

Выцветшие глаза смотрели с тревогой.

- Мы давно тебя ждали, – раздраженно сказала она, моргая.

- Я не… – изумленно начал Томми.

- Не надо, – шепнула Барбара. – Не спорь. Она не знает…

- Я прекрасно понимаю, что происходит, Люсия, – на удивление резко перебила

старушка. – Думаешь, я не знаю, что сейчас Новый год? Вы, молодежь, все такие

же. Никакого уважения к порядку!

Она говорила по-английски очень хорошо и чисто, но что-то в ее интонации

выдавало: этот язык ей не родной. И акцент усилился, когда она продолжила:

- Рико, если бы ты послушал отца, не проводил все свое время с этими

недостойными людьми, с этими хулиганами... – она запнулась и пробормотала

тихим неуверенным голосом: – Люсия… кажется, Люсия тебя ищет…

В дверях появилась Люсия Гарднер, и Марио вдруг очнулся.

- Все, Джонни, позже поговорим, – бросил он, поднялся на ноги и в два шага

оказался рядом с Томми. – Пойдем выберем тебе комнату, пока кто-нибудь

другой ее не заграбастал.

Наклонившись к старушке, он коснулся губами увядшей щеки.

- Buon’ giono, Nonnina, come sta?

Она улыбнулась ему дрожащими губами, затем проговорила что-то по-

итальянски.

- В чем дело? – шепотом спросил Томми. – Я ее огорчил?

Марио прикусил губу.

- Нет. Но она спрашивает, почему Рико не подходит и не целует свою маму.

Старушка – вид ее стал жалкий и несчастный – в смущении смотрела то на Томми, то на Марио полными слез глазами.

Повинуясь порыву, Томми, как только что Марио, наклонился и поцеловал

морщинистую щеку. Улыбнувшись, женщина положила ладонь ему на лицо и

принялась что-то говорить – пока Марио не убедил ее его отпустить.

Люсия ждала в дверях.

- Ты для всех нашла место, Лу? – спросил Марио.

- Думаю, да. В комнате Барбары двуспальная кровать. Туда пойдет Стелла, а

Барбаре на эту зиму придется смириться с соседкой. Когда приедет Анжело, я

возьму Тессу к себе. А он устроится с Папашей. Лисс и Дэвид поселятся в

комнате Анжело, рядом с детской. Томми пойдет в твою комнату. Джонни может

спать с Клэем, или поставим кушетку в швейной мастерской. Пусть сам решает.

Вам помочь обустроиться?

- Нет, сами справимся. Тебе лучше поговорить с бабушкой. Она приняла Томми за

дядю Рико.

- Madre Santissima! Он…?

- Все нормально, Лулу. Он повел себя, как настоящий Сантелли. Но лучше бы тебе

ей объяснить…

- Знаю. Ладно, Мэтт, отведи его наверх.

И Люсия направилась к старушке.

Широкую извилистую лестницу укрывал потертый темный ковер, но пролеты были

просторные, с красивыми балюстрадами из вишни. Двери вдоль коридора

второго этажа были полуоткрыты, позволяя мельком увидеть комнаты. Комната с

желтыми обоями, детской кроваткой и кроликами на линолеуме; большая светлая

комната с розовыми занавесками; темная комнатушка с открытыми шкафами и

горой одежды на полу.

- Ты уже, наверное, понял, – сказал Марио, когда они завернули за угол, – что

моя прабабка немного не в своем уме. Она не всегда нас различает. Если будет

называть тебя каким-то другим именем, поступай так же, как сейчас, – просто

отвечай. Ей почти девяносто четыре. Папашу Тони она узнает почти всегда – тот

ее старший сын. И матери обычно удается до нее достучаться, хотя она через

раз зовет Люсию Кларой – это была жена Папаши Тони, моя бабушка. А вот

остальных… Ну, мы с Лисс с детства привыкли.

- Джо сказал, она его бабушка, – Томми все еще пытался разобраться в

родственных связях. – Джо – брат Папаши Тони?

Даже прозвучало нелогично.

- Что ты! С чего ты взял? Нет, он брат моей матери… А, ну да. Волосы. Они давно

уже седые… Он поседел лет в сорок. Джо старше Люсии, но ненамного. Его

жена, Стейси, умерла несколько лет назад. Она не была гимнастом.

Марио открыл дверь в конце коридора.