Трапеция

— Ну, я и не спорю, но мне его все-таки жаль. Анжело рассказывал, что когда он понял, насколько Стелле плохо, то ревел, как дитя. Да и не стоит его сильно винить… если учесть, мнение Лу насчет обзаведения детьми. Может, он думал, что оказывает Стел услугу — в смысле, не заставляет ее быть хорошей католической девочкой…

Снаружи раздались шаги, и кто-то позвал:

— Мэтт?

— А вот и Эдди.

Марио открыл двери, впуская коренастого парня лет двадцати в узких синих джинсах и тяжелом красном свитере. У парня были полные детские губы и короткие курчавые, почти ненатурально черные волосы.

— Вот он какой, этот знаменитый Томми, — протянул он высоким сладкозвучным тенором и взял Томми за руку. — Как дела? Мэтт столько про тебя рассказывал.

Отпустив ладонь Томми, Эдди подтолкнул Марио локтем.

— Буч, конечно, но тааакой хорошенький! Вот что ты здесь скрывал, Мэтт?

— Хватит ломать комедию, Эдди. И не лезь не в свое дело.

— О, Томми, мы же все равно будем друзьями, надеюсь.

К вящему изумлению Томми Эдди состроил ему глазки, снова взял его за руку и с энтузиазмом сжал. Томми удивленно смотрел на него, никак не реагируя на рукопожатие. Вокруг Кено витала аура, которую Томми обычно ассоциировал с пьяными, хотя Эдди был несомненно трезв как стеклышко.

— Познакомишь его с мальчиками, Мэтт?

— Очень сомневаюсь, — откликнулся Марио.

— Сколько тебе лет, Томми? — спросил Кено.

— Шестнадцать, — Томми накинул себе несколько месяцев.

Кено присвистнул.

— Малолетка — и какой! Не знал я, что ты западаешь на цыпляток, Мэтт!

— Слушай, черт тебя подери…

— Зато хороший предлог не водить его по барам. Но представь, его первое большое плавание…

— Эдди, заткнись. Я не шатаюсь по округе, когда работаю.

— Зря ты позволяешь семье держать себя на привязи, — серьезно сказал Эдди. — Это очень плохо для психики и личности. Мой психоаналитик говорил…

— Сказал бы я, что ты можешь сделать со своим психоаналитиком!

— Он совершенно не в моем вкусе, дорогой, — пробормотал Кено.

— Давай я сам позабочусь о своей психике и личности, ладно? Я люблю свою работу и свою семью.

— А они тебя любят? Или хорошего мальчика, которого ты для них изображаешь?

Марио дернул плечами.

— Все, Эдди, серьезно, хватит. У меня нет времени для всей этой психологической чуши. Ты сам все рассказываешь матери и бабушке?

Пренебрежительно поморщившись, Кено наклонился к Томми и заговорщицки произнес:

— Не разделяешь комплексы старины Марио? Похоже, у тебя есть все, что нужно. А если он этого не ценит…

Его рука вкрадчиво легла Томми на плечо.

— Эдди, прекрати, не трать силы… Он не понимает твоих сигналов, он вообще не на этой волне. Сядь и расскажи, что нового. Хочешь выпить?

— Джин есть? Или только твое любимое кьянти?

— Прости, только кьянти. Остатки джина ты выпил в прошлый раз.

— Нет уволь, я лучше наглотаюсь красных чернил.

Эдди сел в изножье кровати рядом с Томми, нешуточно к нему прильнув. Каждую сказанную фразу он дополнял жестами — ладони у него были квадратные, с красивым маникюром. Несмотря на плотное мускулистое сложение и заметную щетину на подбородке, Кено, похоже, пытался вести себя — Томми жестко это себе обозначил — подчеркнуто женственно. Такие манеры беспокоили Томми, всколыхнув в нем старые тревоги.

— Мэтт, я совсем забыл тебе рассказать. Барт Ридер наконец получил хорошую роль!

— Барт? В ночном клубе? Кабаре?

— Нет, нет, дорогой, самую настоящую роль в самом настоящем фильме. И не в массовке. Хорошую роль с Луизой Ланарт. Говорят, ему пришлось переспать с Джонни Мак… ну, ты знаешь, о ком я… чтобы ее получить. Но сниматься с Ланарт…

Марио присвистнул.

— Барт собрался играть героя-любовника? То еще будет зрелище!

— Но он все-таки актер, что бы о нем не говорили. И ты знал его куда лучше, чем я.

— Ну не скажи, — защищался Марио. — Он просто много ошивался в студии. Танцор из него не ахти, но акробатом он был хорошим.

Кено многозначительно щелкнул языком.

— Я это себе представляю. Держу пари, в трико он был симпатяшкой.

— Поверь на слово, — хохотнул Марио.

— Тебе лучше знать.

Марио, отвернувшись, снова засмеялся. А потом впился в Кено взглядом.

— К твоему сведению, Барт много водился со мной, потому что я достойно держался на публике. Не жеманничал направо и налево, и он мог показываться со мной в приличных местах, не выдавая себя. Господи помилуй, Эдди, ты же не ревнуешь?

— А должен?

Томми с неожиданной вспышкой ревности узнал имя. Барт Ридер. В вестернах и приключенческих фильмах он обычно играл злодеев и второстепенных персонажей. Похоже, в этой части света съемка в кино была не таким уж великим делом.

Эдди вздохнул.

— Если что, мы всегда можем сказать, что с ним знакомы.

— Откуда ты вообще об этом знаешь? — спросил Марио.

— Вчера вечером заглянул в «Круглый Квартал». Там все об этом судачат. И Барт там был, отмечал. Спрашивал о тебе.

Марио качнул головой.

— Забирай мою долю Ридера, я только рад буду. Я жесть не люблю, а у него были кое-какие странные идеи.

— Хоть намекни, — попросил Кено.

— Не при ребенке. Но тебе бы не понравилось, это я точно говорю.

— О да, — Кено как-то странно улыбнулся. — Ты-то знаешь, что мне нравится.