Трапеция

Вскоре Марио уснул, однако Томми продолжал за него цепляться — никак не мог убедить себя, что Марио живой, а не лежит бездыханный на полу тренировочного зала. Прошло долгое время, прежде чем он задремал. Перед глазами поплыли размытые образы: иллюстрации из старой книги, поход в музей, изображения на античных вазах, атлеты, бегущие, берущие препятствия, обнаженные, с факелами в руках.

Если я и хорош в чем-то, это он сделал меня таким. Я несу его честь, как зажженный факел, переданный мне другими — чтобы донести его ярко горящим и передать следующим…

Томми смутно понимал, что видит сон, представляет мир, в котором их достоинства и идеалы высоки и драгоценны из-за их любви. Постепенно сон ушел во тьму, но даже спящий, Томми продолжал держать Марио за руку.

У входа в зал Томми задержался и потряс головой. Ночью он видел какой-то жуткий кошмар — что-то про падающего Марио и установленный под аппаратом экран. Кинув обувь в ящик, Томми забрался в сетку и принялся ходить по ней взад-вперед, то и дело наклоняясь проверить новые канаты. У края, загибающегося к ловиторке, он остановился, внезапно вспомнив, что видел Джонни на экране, когда ждал начала «Полетов во сне». Томми позабыл детали, но понял, почему экран в кошмаре казался ему таким важным. И почему он был важен в съемках «Полетов во сне».

Впервые в жизни я смотрел, как Марио летает, и не был мысленно с ним. Я смотрел, как Джонни его ловит, и вдруг увидел, где Джонни ошибается. Джонни — хороший ловитор, но Марио нужен другой. Он не может чувствовать, что Марио делает. А я могу. Вот что в нас особенного: мы почему-то можем ощущать движения друг друга, будто мы вдвоем в одном теле. И я почувствовал, что делает Джонни. Я пытался дышать за него, двигаться за него. Я начинаю думать не о том, как летать, а как ловить. Теперь надо только сообразить, как уговорить Марио.

— Джонни пришлось уйти, — объявил Марио, появившись в дверях.

Как и всегда, когда с ними тренировалась Стелла, он переоделся в трико наверху, и теперь ему оставалось только разуться.

— Честно говоря, этот воротила меня достал. Он где угодно, только не на тренировке.

«Чудно, — подумал Томми. — Это мне и нужно».

— Признай, Мэтт, — сказала Стелла, — Джонни и без тренировок большинству из нас даст фору.

— Может, и так, — пожал плечами Марио. — Но мне это не по вкусу. Я где-то читал слова одного пианиста. Он говорил, что если не поиграет день, то заметит только он сам, если два — заметят друзья, если три — заметят все. А мне надо наверстывать три года, да и Томми тоже.

Стелла рассмеялась.

— Ты все еще так считаешь? После «Полетов во сне»? Мэтт, это был триумф!

— Может быть. Но я чувствую, что мне еще многое предстоит. И Барт говорил, что на днях Сантелли могут понадобиться для заявочного плана, так что каждый пропущенный день меня в тоску вгоняет. Том, хочешь, я буду сегодня ловить?

— Нет, — ответил Томми, и Марио нахмурился.

— Как нет?

— Просто нет. Нет смысла. Пустая трата времени. Вряд ли в этом году на Джонни стоит рассчитывать как на ловитора. Пора нам с этим разобраться.

— Слушай, Томми, — сказал Марио, — мы это обговаривали. Ты не можешь ловить меня на сложных трюках…

— Абсолютная хре… — Томми глянул на Стеллу и поправился: — Чепуха. Мэтт, ты все еще видишь во мне маленького мальчика, которого надо поднимать и проверять, сможет ли он дотянуться до трапеции. Ты высмеивал за это Барта, а теперь сам поступаешь точно так же! Стел, кто выше, я или Анжело?

— Ты, — уверенно ответила Стелла. — Может, не намного, но уж точно не ниже.

Марио крутнулся к ней:

— Вы двое совсем сбрендили? Анжело крупный парень!

— Он всегда казался тебе большим, — сказал Томми. — Взгляни правде в лицо, Мэтт. Он учил тебя летать, когда ты был маленьким, и ты все еще воспринимаешь его по-старому. Я готов об заклад побиться, что вешу фунтов на шесть-восемь больше него. Черт возьми, пойми ты, наконец, что мне уже не четырнадцать! Я вешу сто сорок пять фунтов, и у меня плечи шире, чем у тебя… да хоть попробуй мою куртку надень! Если мы решим побороться, я уложу тебя в четырех случаях из пяти.

— Что-то вы меня запутали, — пробормотал Марио.

— Наоборот, — твердо возразил Томми. — Я пытаюсь избавить тебя от заблуждения! Джонни все равно хочет уйти, он никогда не будет нашим ловитором. Давай уже проясним ситуацию. Мы ищем ловитора по всей округе, а я вот он, здесь, так почему бы не поработать в этом направлении. Если Джонни захочет управлять нашими делами с позиции менеджера, тем лучше.

Марио все еще выглядел неуверенным.

— Наверное, можно попробовать и посмотреть, что получится. Как ты считаешь, Стелла?

— Джонни не хочет летать. Совсем не хочет. Не знаю, почему, но нет… он даже не понимает, почему мне это так нравится. Он продолжает работать, потому что ему жаль тебя бросать… говорит, что слишком многим обязан семье… Но на самом деле рвется в менеджмент.

— Закругляемся с болтовней и за работу, — сказал Томми.

Но когда Стелла полезла по лестнице, Марио положил руку ему на плечо.