Трапеция

Анжело покачал головой. Томми вспомнил, как Анжело нес его из больницы на руках, в то время как Марио, охваченный страхом и чувством вины, в тех же обстоятельствах даже не позволил ему на себя опереться. И Анжело с полдесятка раз прилюдно его целовал, на что Марио, разумеется, не осмеливался. Они всегда были так осторожны, так осмотрительны. Как хорошо мы лгали. Как долго.

Продолжая качать головой, Анжело сказал:

— Не усложняй мне жизнь, Мэтт. Обещай, что под крышей этого дома ничего такого не будет. В противном случае мне придется попросить Томми искать новое жилье.

— Эй, — сказал Томми, но теперь пришла очередь Марио в гневе надвигаться на Анжело.

— Что обещать? Не дать Клэю застать нас в постели? Не приставать к его приятелям в зале? Если ты об этом, то это оскорбление, и лучше бы тебе забрать свои слова обратно, пока я не загнал их в твою грязную глотку вместе с зубами!

Для меня это то же самое, что для тебя — взять Тессу в тот публичный дом, куда ты ходишь! Это наша личная жизнь! Чего ты ждешь? Нам что, расселиться?

Анжело быстро глянул на единственную кровать и отвернулся. Потом сказал, не зная, куда девать глаза.

— Для начала было бы неплохо.

— Ты свихнулся? Собираешься запереть нас по разным комнатам и патрулировать коридоры по ночам? Или хочешь, чтобы мы уходили из дома и искали темный переулок?

Анжело явно жал воротник, лицо его потемнело от прилива крови.

— Нам обязательно вдаваться в детали? Ты понимаешь, о чем я.

— Нет, не понимаю. Не понимаю, глуп ты, зол или чертовски наивен. Почему бы тебе просто не порадоваться, что мы с Томми достаточно взрослые и сообразительные, чтобы вести себя прилично, и на этом успокоиться?

Анжело снова скривился, но Марио не дал ему времени заговорить.

— А теперь заруби себе на носу. Пункт первый. Если Томми уйдет, уйду и я. Это не обсуждается. Он мой партнер. Выставляешь его, выставляй и меня и забудь о моем существовании. А потом можешь как угодно объяснять Джонни и Стелле, да и всем остальным тоже, что Летающие Сантелли снова мертвы, и это ты убил их, как чуть не сделал в прошлый раз!

— Мэтт, это нечестно…

— Еще как честно! — воскликнул Марио.

Томми видел, что он вгоняет себя в один из прежних приступов ярости.

— А насколько ты честен со мной и Томми? Или раз мы геи, то к нам больше нельзя относиться, как к людям? Пункт второй. По закону мне принадлежит треть дома.

— Парень, никто ведь не спорит…

— Ты спорил. Ты собрался выставить моего партнера из моего дома. Я знаю, что дом нельзя было продавать, пока Nonna жива. Но она умерла, упокой Господь ее душу, и ситуация изменилась. Так что остановись и подумай, что делаешь. Насколько я понимаю, в тридцатых годах ты, Папаша и Джо получили во владение равные доли. В своем завещании Папаша оставил свою треть мне, или тебе об этом не известно? Потому что он знал, что я всегда присмотрю за Люсией. Лисс вышла замуж, а Джонни… он не хотел полагаться на Джонни. Так что треть дома моя. Весь его я не выкуплю, но треть содержать смогу. И я так и сделаю, если мне придется. Или хочешь попробовать выкупить мою долю?

Томми, прежде слишком ошарашенный, чтобы говорить, обрел, наконец, дар речи.

— Нет, Мэтт. Нет, Анжело. Это вовсе не обязательно… Я могу найти место, где жить…

— Не без меня. Это не личное, Том, это рабочий вопрос. Мы партнеры, и этот дом и аппарат… если Анжело сможет заставить меня покинуть дом, то заставит и отказаться от фамилии, а я ей на жизнь зарабатываю.

— Мэтт, — тяжеловесно сказал Анжело. — Если ты блефуешь…

— Думаешь, я блефую? Тогда завтра утром здесь будут юрист и риэлтор. Если вы с Джо собираетесь объединиться и выкупить мою часть, я вам мешать не стану. Но сами будете объяснять Люсии, почему дом, служивший пяти поколениям Сантелли, вдруг сделался слишком тесен, чтобы вместить ее сына и его партнера…

— Прекрати! — мучительно выпалил Анжело и сбился на итальянский. — Dio, мальчик, ты думаешь, семья для меня — пустой звук? Все, что я сделал…

Он сглотнул, напряг губы и с усилием перешел обратно на английский.

— Мы всегда говорили, что всякий, кто участвует в номере, становится членом семьи. Я не имею права тебя выставлять, а если бы и имел, то не стал бы делить дом. Он все эти годы был домом Люсии, и она моя единственная сестра. Но чего ты ждешь от меня, Мэтт? Что я скажу, будто одобряю это… это…

Он не мог подобрать слово.

— Я ничего от тебя не жду, — сказал Марио. — Ты узнал обо мне и Томе только сейчас. Это ничего тебе не говорит? Можешь быть уверенным, мы не попадем в желтую прессу и не оскандалимся!

Анжело посмотрел на Томми так, будто увидел его впервые. После заметной паузы он спросил:

— Сколько это продолжается, Том? Нет, Мэтт, молчи… я спросил его, а не тебя.

Я втянул нас в это. И теперь нам обоим приходится с этим жить.

— С первого сезона у Ламбета, когда я начал регулярно работать в номере. Когда мне исполнилось пятнадцать.

Анжело словно прирос к полу.

— Gesù a Maria… Я бы не поверил…

«Вздор, — подумал Томми. — Он рыскает вокруг не первый год». А вслух сказал: