Трапеция

— Если за это пришлось заплатить такую цену, лучше бы ты этого не делал. Он этого не стоит.

Гнев поднялся в груди Томми, как торнадо. Он вскочил, чувствуя невыносимую горечь.

— А ты бы предпочел видеть нас на самом дне, правда? Ты завидуешь, черт возьми… завидуешь, потому что у меня и Мэтта есть то, чего никогда не было у тебя! Ты летал просто из любви к отцу… и обнаружил, что не можешь работать без него! Через неделю после его смерти ты сбежал прямо посреди сезона, оставив Летающих Сантелли мучиться с Коу Вэйлендом! Потому что ты просто не мог смотреть, как мы с Мэттом продолжаем работать вместе, летать, любить друг друга…

Анжело стал белый как простыня.

— Закрой рот, — выдавил он. — Заткнись, пока я тебя не убил…

— Да Бога ради, заткнитесь оба! — сказал Марио.

Трудно было сказать, сколько он простоял вот так, держась за косяк, словно лишь сомкнутые пальцы позволяли ему оставаться на ногах. Он все еще был в потемневших от пота трико, голый до пояса, с полотенцем на плечах. Синяк придавал лицу перекошенный комический вид.

— Вас на зимней квартире Старра слышно!

— Я виноват в этой отвратительной ситуации, — повернулся к нему Анжело. — Я решил, будто тебе можно доверить ребенка… ты… ты подлый извращенец, мерзкий педик!

Марио вошел в комнату.

— Раз уж мы перешли на такой язык, не стоит превращать всю семью в свидетелей нашей беседы.

Он закрыл дверь и запер ее. Анжело молча смотрел.

— Теперь я вижу, зачем нужны замки, — проговорил он. — Наверное, мне стоит восхититься твоим благоразумием. Ты явно поумнел с того раза, как копы в Сан-Франциско взяли тебя за совращение шестнадцатилетнего мальчика.

Щека Марио дернулась.

— Чтобы окончательно прояснить дело, можешь добавить, что мне самому едва исполнилось семнадцать, когда я совершил это так называемое преступление…

— Ты имеешь в виду последний раз, когда тебя на этом поймали.

Марио закрыл лицо рукой и фыркнул.

— Ну да, — сказал Анжело. — Очень смешно.

— Может, это не было бы таким смешным, но я знал, что ты когда-нибудь расскажешь Томми. Так что решил тебя опередить и рассказал все сам. Давно.

— И после этого он от тебя не сбежал?

— Думаю, он научился у Папаши Тони не только натягивать тросы. А еще чему-нибудь вроде «живи и давай жить другим». Очень жаль, что Папаша так и не смог научить этому тебя.

— Не трогай Папашу! — взорвался Анжело. — Он был слишком терпимым! Зря он не дал мне тогда отлупить тебя до полусмерти!

Марио грустно улыбнулся.

— Считаешь, трепка бы что-то изменила?

— Она могла бы научить тебя, что есть вещи, с которыми нельзя мириться. А мы доверили тебе Томми!

— Проклятье, Анжело… — не выдержал Томми, но Марио знаком велел ему замолчать.

— Нет, Томми, это мое дело. Анжело, если ты считаешь, что я его совратил, тебя ничего не переубедит, но подумай головой! Раз уж шестнадцать лет жизни с родителями не сделали из Томми гетеросексуала, как за пару сезонов со мной он мог стать геем? И он провел четыре года в армии — вдали от моего якобы разлагающего влияния. Анжело, ради Бога, если к тебе пристанет мужчина, ты что, сам тут же сделаешься голубым?

Анжело презрительно улыбнулся.

— Единственный гей, который ко мне пристал, распрощался с тремя зубами, поверь на слово.

— Ну вот, — пожал плечами Марио. — Томми был достаточно взрослым, чтобы отправить меня по известному адресу, и он бы так и сделал, если бы захотел. Мы с Томом партнеры. А остальное, Анжело, тебя не касается!

— Это всех касается! Том просто мальчишка…

— Анжело, послушай, — перебил Томми, — ты говоришь так, словно это все вина Мэтта, а я вообще ни сном ни духом. Не случилось ничего такого, чего бы я сам не хотел.

Он тяжело сглотнул, вспоминая слова, которые выкрикнул Марио в детском порыве отчаяния:

Если мне достаточно лет, чтобы рисковать шеей на сорокафутовой высоте, то я уж наверняка достаточно взрослый, чтобы решать, с кем мне спать!

— Если ты сделаешь предложение женщине, и она тебя отошьет, ты что, ее изнасилуешь? Я знал, на что иду…

Анжело скривился.

— Боже, только не надо подробностей!

— Ты сам поднял эту тему.

Томми гневно шагнул к Анжело и с отстраненным изумлением заметил, как тот отшатнулся. До этого момента Томми не осознавал, каким большим и опасным выглядит — злой, широкоплечий, решительный. Он был сильнее большинства людей, сильнее Марио, сильнее даже Анжело, который всю жизнь казался ему взрослым, огромным и неуязвимым.

Анжело взял пепельницу и сел, вертя ее в руках.

— Мэтт, это приличный дом. Здесь живут дети.

— Насколько я помню, он всегда таким был. А теперь один из этих детей мой. И что с того?

— Я видел тебя с Томми. В зале…

Марио слабо хмыкнул.

— Анжело, ты идиот! Из-за этого весь сыр-бор? Мы все с детства привыкли друг друга целовать. Разве ты не видел, как Джонни сграбастал меня на днях?

Господи Всемогущий, Анжело, сколько раз мы с тобой…

Анжело поморщился.

— Сейчас не самый лучший момент мне об этом напоминать!

— Но черт побери, в этом и дело! Я нисколько не изменился! Я все тот же человек, каким ты знал меня… да с самого рождения!