Трапеция

Их самолет до Далласа был четырехмоторным Боингом. Прежде Томми летал всего раз — в Германию и обратно, в переполненном военном самолете с металлическими сидениями. Там было тесно, неудобно и укачивало, так что контраст не мог не радовать. Марио вообще не доводилось путешествовать по воздуху, и сейчас он был возбужден не меньше Сюзи, хотя и пытался это скрыть.

Томми великодушно уступил ему место у иллюминатора — все равно внизу не на что было смотреть — а сам попытался уснуть.

Спустя несколько часов Сюзи, устав сидеть на коленях Стеллы, начала ерзать и жаловаться. Марио, повернувшись, предложил:

— Хочешь, я ее подержу? Эй, Сюзи, посидишь с Бэббу?

— Ой, спасибо, Мэтт. Она такая тяжелая, что у меня ноги замлели. На самом деле ей надо поспать.

Подошла стюардесса.

— Если хотите, можете положить ее на свободное сиденье, миссис Гарднер.

Сюзи уложили, накрыли одеялом, и Марио сказал:

— Давай поменяемся местами, Стелла. Мы с Джонни хотели поговорить про контракт.

— Ага, мне все-таки интересно, как вы выбили из Мейсона место в титрах, — поддакнул Джонни. — Насколько я знаю парня, это была та еще задачка.

Стелла скользнула на место Марио и спросила Томми.

— Ты раньше летал?

— Один раз, в армии, и это точно был не первый класс. Никаких стюардесс с бесплатными напитками и хорошей едой, готовых появиться по первому требованию. Только двое сержантов, раздающих пайки, и медик с таблетками от укачивания. А здесь классно. Тебе нравится?

— Неплохо, но только ради новых впечатлений. Не хотела бы все время летать.

Шум режет уши и посмотреть совсем не на что. Неудивительно, что Сюзи капризничает. Джонни говорит, что когда-нибудь люди будут путешествовать на самолетах так же, как сейчас на поездах. Но я в это не верю. По-моему, окрестности лучше осматривать с земли. А то мы уже долетели до Техаса и ничего не увидели, кроме облаков.

— Ну, насколько я помню, внизу тоже ничего интересного. Перекати-поле, кактусы… И небо.

— Зато можно вести машину, — робко возразила Стелла. — И разогнаться, если машина хорошая. Там ровные дороги и мало транспорта. Когда у меня был MG, я любила кататься.

— Я тоже.

Томми подумал, что Стелла, наверное, оценила бы ралли, на которое водил его Барт.

— Зачем вы продали MG? Он нравился мне больше, чем ваш теперешний Кадиллак.

— Нам пришлось продать его, когда я попала в больницу. А когда мы снова смогли позволить себе машину, Джонни решил купить что-нибудь более впечатляющее. В мире шоу-бизнеса людей судят по тому, на какой машине они ездят.

— MG достаточно впечатляющий автомобиль, — заметил Томми.

Стелла покачала головой.

— Не в том смысле впечатляющий. Престижный, роскошный…

— Ясно. Мы с Мэттом тоже спорим по этому поводу. Он хочет машину, которую легко водить — с его запястьем ему в самом деле такая нужна. Так что он за автоматическую коробку передач. А я отвечаю, что не взял бы коробку-автомат, даже если бы мне вручили Линкольн Континенталь, перевязанный ленточкой. Мне нравится именно водить. Так что я подумываю продать мой Крайслер, купить Мэтту, что он хочет, а себе взять MG или подержанный Фиат.

— Если купишь, дашь порулить?

— Конечно, — рассмеялся он. — Ты же давала мне свою.

Стелла тоже фыркнула.

— Тогда мне и водить-то было не положено. По правам мне исполнилось девятнадцать, а на самом деле и близко столько не было. Наверное, мы с тобой почти ровесники, только тогда я бы в жизни не призналась.

Томми высчитал, что, когда она зачала и потеряла ребенка и вышла за Джонни, ей было лет пятнадцать, и ему стало грустно.

Стелла откинула голову и закрыла глаза. Томми и не заметил, что она начала отращивать волосы. На лице ее почти не было косметики, только бледные губы подкрашены, да белесые брови подведены карандашом. Через некоторое время она поднялась отлучиться в туалет, и, когда протискивалась мимо Томми, самолет тряхнуло, и они оба упали в кресло. Томми удержал Стеллу за пояс.

На аппарате он делал так тысячу раз, но теперь вдруг почувствовал, какая она теплая, ароматная, и касание стало совсем не беспристрастным. Щекой Стелла прижималась к его лицу, и десятки картинок пронеслись в его воображении.

Стелла, склонившаяся рядом, показывающая, как управлять MG; Стелла, смеющаяся и вымокшая под дождем; Стелла в смешном халатике, лежащая под ним на диване; Стелла бледная и дрожащая, обнимающая его, когда умер Папаша… Стелла, Стелла, Стелла… Томми осторожно ее отпустил.

Стелла. Еще один чужой ребенок в запутанной семье Сантелли, испуганная маленькая девочка, которую Томми успокаивал, когда Папаша наорал на нее. Он вспомнил ощущение ее шершавой ладошки с обкусанными ногтями в своей руке… Он всегда так заботился о ней.