Трапеция

Потом Папаша Тони позвал их на двойную трапецию, и тут-то стало окончательно ясно, что день не задался. С мостика они сошли до того неуклюже, что Папаша криками загнал их обратно. Потом Томми замешкался, ладони его легли на перекладину на четверть секунды позже, и под неравным весом трапеция пошла так сильно в сторону, что им осталось только прыгать в сетку.

Когда они снова залезли наверх, Марио прорычал:

— Какого черта? Может, будешь смотреть на меня, а не небом любоваться?

Опасаясь повторить ошибку, Томми переборщил и схватился раньше, чем надо.

Перекладина отлетела и ударила Марио по перевязанному запястью. Тот, взвыв от боли, схватился за боковую стропу.

— Черт подери, смотри, что делаешь!

Папаша Тони, качаясь сверху, крикнул:

— Что там у вас творится?

Холодная загрубевшая ладонь Марио на миг легла на голое плечо Томми.

— Так, ragazzo, — свирепо проговорил он. — Давай что-то делать, пока нас отсюда не вышибли.

На этот раз им удалось одновременно сойти с мостика, зато в руки ловиторов они пришли вразнобой: Томми дотянулся до Папаши Тони раньше, чем Марио ухватился за запястья Анжело. Затем они смогли выровняться, однако грязно приземлились. Томми бы покатился по мостику, если бы не схватился за одну из опор. Марио сумел удержать равновесие, но, обернувшись к Томми, яростно выругался по-итальянски.

Отпустив перекладину, Папаша Тони нырнул в сетку и знаком приказал им спускаться. Встретил он их хмуро, мокрые взъерошенные волосы торчали, как показалось Томми, будто маленькие изогнутые дьявольские рожки.

— Да что с вами такое? Здесь не шоу Панча и Джуди! Я никогда вас такими не видел! Томми, так ты отвечаешь на добрые слова? Я доверяю тебе, и вот это твоя благодарность? Стыдись!

Томми сглотнул. Но его научили никогда не оправдываться.

— Я… простите, кажется, не выходит… Можно еще попробовать?

Однако Папаша Тони уже переключился на Марио.

— Мэтт, ты научил Томми реагировать на твои сигналы, а сам их не подаешь. Ты как кукла… кому-то надо дергать за ниточки! А вот здесь ничего! — он хлопнул Марио по груди. — Когда ты один, то справляешься за счет Анжело. Он смотрит на тебя и рассчитывает время. Он может… как это?… компенсировать. Но в дуэте…

— Я подавал сигналы, — резко ответил Марио, — но весь расчет сбился…

— Слушайте, это я виноват, — встревоженно сказал Томми. — Выбился из ритма…

— А теперь слушай, — Папаша Тони смотрел на Марио, не обращая на мальчика ни малейшего внимания. — Томми думает, что хорошо знает, в чем дело… Он считает, будто видит твои сигналы. Но на самом деле ты передаешь их изнутри, как электрический ток. Ты говорил вслух — я слышал — однако не давал ему синхронности. Ты делал, потом говорил. А в этом трюке вы должны двигаться так, будто у вас одна голова на двух телах. Томми старается работать по твоим расчетам, а их как раз нет. Ты когда-нибудь видел одну машину с двумя водителями? Нельзя выполнять трюк самому, позволять Томми повторять и ожидать, что все получится. С таким же успехом один человек может заниматься любовью. Если твое чувство времени сбилось, не вини мальчика.

Томми слушал, открыв рот. Он так привык к гневным разносам Папаши Тони, что мягкость нотации его поразила.

— Avanti, вы оба… И Мэтт, ты должен гореть, понял? Иначе ничего не будет!

Марио криво усмехнулся Томми.

— Я тебя сбивал?

— Я думал, это из-за меня, — честно признался Томми.

Марио снова улыбнулся — слабой тенью прежней улыбки — и пошел к лестнице.

— Да, ты думал… Пойдем, попробуем на этот раз войти в ритм.

Но Томми уже понял, в чем проблема. Вместо того чтобы двигаться в унисон, вместе, они пытались двигаться вместе — а это было вовсе не одно и то же. И теперь он смутно понимал, что не виноват. Марио не додавал чего-то такого, что делало трюк успешным. Они были просто двумя гимнастами, мастером и новичком, которые выполняли одни и те же движения одновременно — но не вместе. После очередной провальной попытки Папаша Тони, скривившись, махнул рукой.

— Basta! Вы двое совсем застопорились. Плохо. Хватит, поработаем над чем-нибудь другим.

Но когда они вешали вторую ловиторку обратно, Анжело посмотрел вниз и крикнул:

— Что надо, Марго?

— Тонио! — прокричала Марго Клейн. — Эти новые эквилибристы поссорились и, кажется, разом забыли весь немногий английский, что знали. А у нас никто не говорит по-итальянски достаточно хорошо, чтобы понять, о чем они там вопят. Ты не мог бы сходить разобраться?

Папаша Тони полез вниз, а Анжело велел:

— Ладно, Том, сделай переднее сальто и постарайся удержать ноги там, где их место, ладно?

Трюк вышел вполне легко, и Томми немного взбодрился. Еще два раза — и уверенность, серьезно пошатнувшаяся после их с Марио фиаско, вернулась.

Потом Анжело позвал Марио на двойное заднее. Сальто удалось, но в руки Анжело парень пришел так неправильно, что даже Томми заметил. Не успел Марио вернуться на мостик, как Анжело кувыркнулся в сеть. От гнева он практически потерял дар речи.

— Ты точно сломаешь свою чертову шею, — заорал он. — Или мою!

Когда Марио и Томми спустились на землю, Анжело отослал мальчика по поручению и поманил Марио.