Трапеция

Полностью сознавая, что делает, Томми, по-прежнему вжимаясь лицом Марио в плечо, одной рукой обнял его за спину. Это движение и стало заветным знаком: Марио задышал свободнее, Томми ощутил, как хватка на его плечах крепнет, но продолжал жмуриться и прятать лицо. Ладонь Марио начала двигаться по его телу, опустилась к пояснице и ниже, коснулась бедра, скользнула в широкую штанину шорт. Теперь Томми безошибочно знал, что за возбуждение шевелилось внутри — неожиданное, нежеланное… но, как ни странно, приятное.

Где-то на заднем плане проскользнуло полузабытое воспоминание о вороватом эксперименте с одноклассником много лет назад. Мы же совсем детьми были, дурачились — вот и все. Как-то отец предупреждал, что порой мальчикам следует вести себя очень осторожно с некоторыми мужчинами. Он дал им имя: извращенцы. В устах отца это звучало чем-то отвратительным, и Томми разрывался между омерзением и неясным любопытством. Сделавшись взрослее, он стал находить эту мысль раздражительно-интригующей. Узнал слово «гей» и начал обращать внимание на несоответствия, указанные школьными друзьями.

Из разговора с отцом у него осталась туманная мысль, что не следует мешкать в общественных уборных, потому что там к нему могут пристать всякие неприятные незнакомцы с неприличными предложениями.

Но это был Марио, и Томми снова осознал — как и в ту ночь — что он, сам не зная почему, всегда хотел, чтобы Марио касался его вот так. Теплые пальцы доводили его до экстаза, и Томми вдруг показалось, что всю минувшую зиму он вращался по кругу, центром которого был Марио, что он жил по-настоящему лишь тогда, когда Марио был рядом, что все странное напряжение и беспокойство неотвратимо вело его к этой самой минуте. Он вспомнил (и лицо его вспыхнуло даже в темноте), с каким смущающим вниманием и чувством, в котором угадал сейчас зависть, смотрел, как Марио обнимается и целуется с братом. От воспоминаний загадочное возбуждение только усилилось.

Ладонь Марио двигалась у Томми между ног, и мальчик задержал дыхание: его тянуло нервно захихикать. Он понятия не имел, что случится дальше. Анжело на переднем сиденье все еще насвистывал монотонную мелодию, несколько мучительно знакомых тактов, повторяющихся снова и снова. Сна теперь не было ни в одном глазу, Томми сидел напряженный, почти перепуганный, и стояло у него до боли. Сквозь вихрь эмоций пробивался вполне банальный страх: а ну как Анжело решит обернуться или остановить машину? И что только Марио себе думает…

Марио сделал долгий глубокий вдох. Томми не оставляло чувство, что от него ждут чего-то, какого-то действия, но чего именно — он не знал. Только прижался к Марио теснее, потом подвинулся так, чтобы губами касаться его голой груди.

Ощущение обнаженной кожи подхлестнуло воображение, в голове откуда ни возьмись заворочались бесформенные образы, странные мысли… Было бы неплохо… мне почти хочется… мне надо… Он вслепую зашарил перед собой.

Марио быстро подхватил его ладонь и положил, куда надо. Томми чувствовал его твердое горячее возбуждение, но был еще слишком неуверен, чтобы действовать, и потому просто держал дрожащую ладонь на месте. Машина качалась и подпрыгивала на неровной дороге, Марио прижимался к нему всем телом, Анжело насвистывал мотив, который, казалось, вздымался и утихал почти в такт с прикосновениями, затмевавшими все остальные чувства. Ладони Марио были крепкие, требовательные, почти до боли настойчивые… Напрягаясь все больше, Томми невольно двигался, и дыхание перехватило со звуком, в котором он не сразу распознал судорожный всхлип. Потом в ушах зазвенело, в голове поселилась приятная пустота, а тело обмякло. Под его щекой дыхание Марио замедляло темп, постепенно возвращаясь к нормальному. Наклонившись, парень мазнул шершавым подбородком по его щеке. Томми вздрагивал, в шортах было тепло и липко. Шепот прозвучал легким выдохом на ухо.

— Все, малыш, все. Шшш. Спи.

И спустя секунду Томми уже спал — уложив голову Марио на плечо и слушая тихое насвистывание, звучащее даже во сне. Позже — намного позже, потому что ветер стал влажным и прохладным — он ненадолго проснулся. Машина не двигалась, снаружи доносилось звяканье заправочного пистолета. Томми выпрямился, глядя на неоновую вывеску заправочной станции. Папаша Тони поменялся с Анжело местами, и тот, перегнувшись на заднее сиденье, негромко спросил:

— Ребята, может, есть хотите? Или газированной воды?

— Не хотим, — шепотом ответил Марио. — Я спал. Смотри, ты ребенка разбудил…

Томми почувствовал, как Марио мягко укладывает его обратно.

— Сейчас уснет…

И мальчик снова погрузился в глубокий сон.

ГЛАВА 13