Трасса длиною в жизнь (СИ)

- Тогда давай быстрей, прежде чем я опять испачкаюсь, мне нужно отмыться.

Мы поднялись ко мне домой. Я кое-как отделался от Ярика, норовившего забраться в душ вместе со мной, привёл себя в порядок, побрился и стал сушить волосы.

Ещё в душе я услышал хлопок открывающейся двери и многоголосый смех. Затем заиграла музыка, и смех немного притих. Я последний раз прошёлся пятернёй по волосам, накинул свежую рубашку и вышел в коридор.

Я замер ещё до того, как вошёл в гостиную.

Яр обнимал двоих моделек – мальчика и девочку. Мальчик целовал ему ухо, а девочка гладила промежность, и морда у Ярика была довольная, как у сытого кота.

А там, у него за спиной, прислонившись спиной к стене и засунув руки в карманы, стоял он.

Мир, такой простой и понятный, наполненный смехом и яркими красками, треснул, разлетаясь на осколки, и злость с новой силой вспыхнула в груди.

Макс поднял мрачный взгляд с развлекавшегося Ярика на меня, и я понял, что его мир треснул точно так же.

========== Глава 46 ==========

Макс изменился… Честно сказать, на фоне всех этих маленьких шлюшек, заполонивших мой дом, он проигрывал… Не внешностью. Всё равно на лицо он был конфеткой. Пусть под глазами и залегли небольшие тени. И волосы у него по-прежнему были круче, чем мои, будто он только что вынырнул из парикмахерской. В разрезе рубашки всё ещё виднелась острая ключица, сводившая меня с ума.

Но он проигрывал им взглядом, в котором была усталость и тоска. Проигрывал улыбкой, которая играла на лицах каждого, кто забирался в мою постель за деньги.

Чёрт. Они все были куклами. Он был человеком. Может быть, только для меня. Наверняка только для меня. Иначе откуда эта тоска в его глазах…

Но именно это заводило и бесило меня так, что я едва мог сдерживаться.

Он был человеком в театре кукол, и я не мог терпеть этого несуразного несоответствия моих ожиданий реальности.

Я пересёк комнату в два шага.

Какая-то девочка попыталась прилипнуть ко мне по дороге, но я, наверное, расшиб ей что-то в кровь, потому что оттолкнул со всей силой той ярости, что мной овладела в этот миг.

Я остановился прямо напротив него и замер, впитывая кожей ощущение его близости.

Этот запах Kenzo, которым я дышал и не мог надышаться. Это ощущение его присутствия, которым я не мог напиться.

- Пошли, - приказал я и, услышав свой голос будто издалека, удивился проскользнувшим в нём интонациям.

Макс на секунду замер, напрягся, а потом внезапно и резко оттаял и кивнул – развязно опустив плечи, как сделал бы самый дорогой мальчик в этой тусовке.

Я повернулся к нему боком, с трудом оборвав контакт наших глаз, и двинулся в соседнюю комнату.

Я знал, что он идёт за мной, потому что за этим он пришёл сюда – подчиняться. Выполнять любые желания тех, кто платит.

От этой мысли было паршиво. Я мог теперь позволить себе всё. Я мог купить всё. Я мог купить даже Макса.

Мы оказались в спальне, и я остановился, глядя на собственную кровать, застеленную сатиновыми простынями.

Макс, оказавшийся у меня за спиной, на секунду стал незаметен, а потом я ощутил у себя на плече прикосновение его подбородка. Тёплое дыхание у самого уха, от которого жар разливавшийся по телу от промежности стал невыносимым.

- Вить…

В его голосе не было желания. Не было желания подчиняться или трахаться, или принадлежать.

Его голос был живым. Таким, каким я запомнил его. Он произнёс только моё имя, но в нём было другое желание – поговорить. Вернуть меня из того марева, в котором я оказался. Вернуть куда-то… куда?

И снова это несоответствие желаемого и реального больно резануло по нервам.

Я обернулся и впился в его губы – не спрашивая и не встречая отклика. Макс растерялся, но я понял это только много позднее, а тогда меня интересовало только одно – я снова чувствовал вкус его губ, который уже не надеялся ощутить. Их мягкость и их податливость, когда они расступались под моим языком. Я пьянел, но совсем не так, как раньше, потому что теперь Макс не пытался подчинить меня.

Несколько мучительно долгих мгновений он только уступал и позволял себя целовать, а я чувствовал, как накатывает злость от мысли о том, что он никому не стал бы сопротивляться. Теперь кто угодно мог владеть им.

Это бесило, и я рванул его, заваливая на кровать.

Макс смотрел на меня испуганно, и это отрезвило меня – самую чуточку, потому что просто остановиться я бы не смог, даже если бы он угрожал мне пистолетом.

Я стал раздеваться, замедляя движения насколько возможно, но пуговицы всё равно скользили в моих пальцах, так что я оторвал бы их все, если бы мягкие, но твёрдые пальцы не легли поверх моих, не останавливая, но направляя меня.

Макс неторопливо, спокойно освобождал меня от рубашки и при этом смотрел мне в глаза с таким пониманием и такой тоской, что я почти успокоился на какое-то время.

Это недолгое спокойствие рассыпалось в прах, когда я взялся за его плечи. Ощутил его тепло собственными пальцами.

Его рубашку я просто рванул в разные стороны. На мгновение зафиксировал в его глазах испуг, а затем поймал его обнажённое тело руками и понял, что он тоже поплыл.