Трава-мурава

— Ты ведь митинг мог сорвать, дурья твоя башка, — продолжал незлобиво ворчать мужчина, глядя, как орудует Аня над раной, и отмечая про себя, что молодая медичка хоть и волнуется, но работает хорошо.

Когда все было закончено и Семка с уважением глядел на свою руку, толсто обмотанную белоснежным бинтом, мужчина сказал Ане «спасибо» и представился:

— Будем знакомы: секретарь колхозной партийной организации Сатин Иван Иванович. — И добавил церемонно: — Будем знакомы.

Аня смутилась, протянула навстречу свою руку и назвалась.

— Очень хорошо, товарищ Преснякова. Устроились, вижу, неплохо, а если что потребуется, приходите. — Он помолчал, вытер пот со лба и продолжал: — Сегодня у нас митинг в честь начала уборки урожая, приходите вы. Пойдем, олух царя небесного, — сказал Сатин парню, подталкивая его к двери.

3

Митинг собирался на крытом току, и когда Аня с Цямкаихой шли туда мимо фермы, то к ним пристали Груша с Верой и еще одна девушка, которую звали Лизой. Груша по своему обыкновению говорила громко и не могла, чтобы кого-нибудь не подзадоривать и не пускать шуточки. Сейчас она поминала какого-то Щетихина, и Аня видела, как Лиза, девушка тихая, несмелая, с красивым белым лицом, так и вспыхивает при этом имени и опускает глаза.

— Да вон, вон, погляди! — сказала она, подталкивая зардевшуюся Лизу. — В рубашечку белую нарядился!..

На крытом току возле молотилки ходили какие-то люди (Аня узнала только Сатина), и был тут и тот самый Щетихин, на которого показывала Груша, — черноволосый, кудрявый парень в белой, с закатанными рукавами, рубашке. Поодаль, где был уже сложен довольно высокий скирд из снопов, стояли, сидели и лежали на земле колхозники в ожидании митинга. И среди этой массы новых, незнакомых людей Аня увидела Семку с забинтованной рукой и смотрела на него как на родственника. Семка ходил гордый и важный, высоко держа забинтованную кисть, и Груша не замедлила его подцепить:

— Ну что, Семка, дощупался! Говорила ведь, что оборвут тебе девки руки!..

У скирды дружно засмеялись.

— А ничего, я и одной рукой тебя достану! — Не сдавался Семка, весело скаля белые зубы. — Давай хоть сейчас в камешек играть!..

— Я тебе и другую оборву!

— А у меня третья есть!

— Ну тихо, тихо, — зашикали на них, потому что парторг Сатин уже забирался по колесу на трактор, чтобы говорить речь.

— Товарищи мужики и женщины! — крикнул он, утвердившись между рычагами и поставив одну ногу на колесо. — И вы, дети наши! — Сатин показал на кучу ребятишек, сгрудившихся возле молотилки. — Все слышите?

— Все, все!.. — раздалось отовсюду.

— Так вот какое дело! Мы собрались на торжественный митинг по случаю начала уборки урожая, но я так скажу сначала. Японские самураи всю войну точили зубы на нас, но не было им ходу! Сколько войск наших стояло там на обороне дальневосточных границ, когда они нужны были на разгром Гитлера. Но теперь фашизм немецкий разбит, и мы переходим на разгром японского империализма. Вот такие события, товарищи мужики и женщины и вы, наши дети! Так что упремся еще раз, сожмем зубы, поработаем на разгром врага и во имя нашего счастливого завтра!

Раздались несмелые хлопки, однако Сатин махнул рукой и сказал:

— А теперь я передаю слово для выступления районному уполномоченному товарищу Щетихину. — И полез с трактора.

Щетихин говорил твердо, руками не махал, как парторг, голос его звучал громко и чисто. А говорил Щетихин про то, какие трудности стоят перед тружениками сельского хозяйства, что требуется сделать, чтобы скорее залатать военную разруху, чтобы люди не знали голода и ходили в хорошей одежде…

— Гляди-ко, твой Щетихин-то как картинка, — громким шепотом сказала Груша, подтолкнув Лизу.

— Партия и советское правительство постановили, — продолжал между тем Щетихин, — чтобы наши магазины и все торговые точки были бы полны всем, как и до войны, чтобы было все, что надо для советского народа-победителя. Наши люди это заслужили, товарищи! Заслужили на фронте героическими делами и в тылу неустанной работой. На подвиги в мирном труде, товарищи! А Советская Армия покажет себя и на Дальнем Востоке, как надо защищать свободу своей Родины и ее независимость. Дальневосточный агрессор будет разбит, и скоро, товарищи!..

Вера тяжело вздохнула: как там Борис?..

А ребятишки, которые слушали разинув рты, закричали «Ура-а-а!» и захлопали.

Потом говорил председатель колхоза Лепендин. Он не полез на трактор, но подошел, прихрамывая, поближе к людям, погрозил ребятам своей клюшкой, чтобы замолчали, и сказал:

— О разгроме агрессора я не буду повторяться, японских фашистов мы победим, товарищи, это точно! А вот нам, товарищи колхозники, нужно быстро и без потерь убрать хлеб, с честью выполнить план хлебопоставок, засыпать зерно и обеспечить колхозникам трудодень полновесным хлебом. — Он помолчал, глядя себе под ноги, потом порылся в кармане, достал какой-то темный брусок, похожий издали на оселок, каким правят косы, поднял его над головой и, глянув в сторону уполномоченного Щетихина, сказал: — Что это такое?