Трава на бетоне (СИ)

Скай был уверен, что введенные препараты сломят нервное напряжение парнишки, и он сможет все-таки заснуть, но ошибся. Спустя полтора часа Арин повернулся набок, прижался головой к его груди, и Скай почувствовал частые, теплые капельки слез на своей коже. Он приподнял руку и успокаивающе провел пальцами по спине Арина, по выступающим, словно округлые камешки на поверхности горного ручья, позвонкам:

Это того стоило.

Я теперь не смогу сказать ему, что мне тоже было тяжело.

Если бы ты сегодня спрыгнул, то не смог бы услышать то, что я хочу сказать тебе.

И не увидел бы того, что я могу тебе показать.

Я понял… Я теперь все понял.

Скай прижал его крепче, думая о том, во что вылился обычный, на первый взгляд, заказ на поиск сбежавшего питомца. О том, что таилось за красивой оболочкой дерзкого мальчишки, о той силе, что поставила его на перекрестье судеб стольких людей. О том, что будет дальше. О том, что он теперь выберет. О том, что новостей на сегодня ему хватит.

Арин вдруг проговорил шепотом:

Что ты хотел мне сказать?

Скай чуть улыбнулся, опустил глаза и встретил настороженный взгляд искристых, карих глаз.

Я тебе уже говорил, но можно повторить. Я тебя люблю.

Некоторое время Арин молчал, потом, неловко поднявшись, прижав к груди искалеченную руку, поднял голову и провел губами по лицу Ская, ища его губы.

Впервые Скай не ощутил в его поцелуе желания вызвать возбуждение. Это была ласка, осознанная, искренняя. Часть тепла обнаженной в своем страдании души.

Тщательно сдерживаемое дыхание, вкус слез и томительные минуты откровенной нежности.

Через некоторое время Арин проговорил тихо:

Вкатай мне что-нибудь, чтобы я вырубился и ни о чем не думал. Я устал.

* * *

Скай вышел из подъезда позже Арина, задержавшись у компьютера, по привычке меняя пароли, и теперь остановился у дверей, глядя на подростка.

Арин стоял, прислонившись к бамперу машины, сунув руки в карманы короткой куртки, и смотрел вверх, туда, где все еще догорало ало-желтое зарево.

Четкий, красивый профиль, разметавшиеся по шее яркие пряди сиреневых волос.

Небрежно-уверенная поза, туго обтянувшие линию бедра черные джинсы, перехваченные над коленом латексными ремнями. Округлые изгибы стройного тела.

Арин почувствовал его взгляд, повернул голову, улыбнулся:

Я начинаю понимать наркоманов. Все чувства вымывает напрочь.

Лучше пей, — посоветовал Скай, подходя ближе, открывая ключом дверцу машины. — Наркотиками я тебя снабжать не намерен.

Да ладно, — ответил Арин, забираясь в салон. — За восемь дней ты особо на них не растратишься.

Скай не стал отвечать, но потом, когда автомобиль набрал скорость и понесся по прямым, как стрелы, улицам, забитым рекламными щитами, сказал спокойно:

Прежде чем орать и возникать, подумай хорошенько. У тебя есть шанс. У тебя есть кеторазамин.

Опять? — рассмеялся Арин. — Откуда вы его берете?

Не твое дело, — резко сказал Скай. — Думай своей башкой, время еще есть.

Подумаю, — легко согласился Арин. — Дай хоть посмотреть.

Скай отвел рукой стенку выдвижной панели, кинул на колени Арину плотно запаянную ампулу с белесой жидкостью.

Дрянь какая-то, — проговорил Арин, рассматривая ампулу на свет. — Я бы сказал, на что это похоже…

Заткнись, а? — не выдержал Скай. — У тебя с головой все в порядке?

Не знаю, — честно признался Арин, пряча ампулу в карман. — Вряд ли. Мы… на аэродромы?

Да.

Арин прикусил губу, откинулся назад, закрыл глаза:

С них все началось.

Скай вспомнил первую их встречу, рефлекторно тронул ладонью когда-то пробитое стальным стилетом колено.

"Пежо" вывернул на бескрайние взлетно-посадочные полосы, пронесся по шуршащему под колесами бетону. Скай помедлил, прежде чем остановить машину, сдал чуть назад и заглушил мотор.

Выходи.

Он вышел первый, остановился, кивнул в сторону:

Смотри.

Арин обвел взглядом пыльный бетон, задержался глазами на ярком, зеленеющем пятне на серой поверхности.

Медленными шагами прошел вперед, присел на корточки.

Левой, — коротко сказал Скай, наблюдая за ним.

Арин поменял руку и коснулся пальцами тугих, ярких травинок. Нежная зелень чуть качнулась и снова распрямилась, расправив яркие непокорные стрелочки.

Сквозь душный, грязный воздух вдруг пробился тонкий, весенний аромат. Повеяло легкой, едва уловимой свежестью.

Арин повернул голову, и Скай увидел в его глазах что-то такое, что заставило сердце биться сильнее — что-то, чему нет названия. Не благодарность, не осознание, а то, от чего в голове всплыла только одна ассоциация — освобождение.

Вот так вот, Арин. Трава всегда пробьется сквозь бетон, сколько бы времени на это не понадобилось, чтобы не случилось в мире над ледяной могильной толщей. Она всегда пробьется. Пусть пока и хрупкая, пусть она и обречена, но тот, кто увидит ее раз и коснется пальцами, впитав ее нежность, уколовшись сначала об острые лучики, но не сдавшись, слизнув кровь, тот запомнит ее навсегда.