Трава на бетоне (СИ)

Скай привычно потянул пальцами широкий ремень, пристегнутый одним концом к широкому ошейнику, другим к металлическим клепкам на черных запыленных джинсах.

За эти семь лет Арин сильно изменился, но некоторые привычки остались при нем, и одной из них была привычка затягивать свое тело в ремни.

Характер его превратился в дикую смесь неуправляемости и железной воли. Сбить его с толку стало невозможным, противоречить ему было бесполезно, указывать на ошибки — опасно. Да, впрочем, вряд ли кто мог упрекнуть его в совершении ошибок.

С того момента как пять лет назад он вышел за Первую Черту и нашел там документы и данные, сведения о которых сначала тщательно собирал в Сети, его жизнь обрела смысл, и он явно не собирался отступать.

Скаю на первых порах было сложно его поддерживать, сложно было налаживать связи с теми людьми, кто бы согласился на такую авантюру, а еще сложнее было заставить их понять, что они должны беспрекословно подчиняться девятнадцатилетнему пацану.

Не обходилось без драк, пару раз информация была слита полиции, и дело заходило в тупик — все границы с Чертами перекрывались на долгие месяцы.

Пару раз попав в перестрелки, Арин научился сдерживать нетерпение и такое время пересиживал дома или шляясь по улицам и барам. Иногда он устраивал показательные выступления, сцепляясь с теми, кого обходили стороной даже признанные авторитеты Тупиков.

Скай знал, что этим он старался избавиться от чувства неполноценности, вызванного увечьем, и заставить других воспринимать его всерьез.

Поэтому никогда не вмешивался, просто следя за развитием событий и, только при крайней необходимости звонил "оппонентам" напрямую и парой слов давал понять, что на следующей разборке неверное движение будет стоить им жизни.

Период становления прошел быстро — Арин всему учился легко, умел принимать вещи такими, какие они есть и не питал никаких иллюзий. Отчасти эта черта его характера и убедила Ская в том, что его мечта дойти до испытательных полигонов и найти разгадку всему, что творилось в этом мире, была исполнима.

Скай участвовал во всем этом косвенно, занимаясь своими делами и лишь снабжая Арина необходимым ему оружием, медикаментами и прочими вещами, которые было сложно достать.

О прошлом Арин вспоминал редко и вскользь, лишь иногда дотрагиваясь пальцами уцелевшей руки до широкого сероватого шрама на шее, но Скай знал, что он ничего не забыл. Ночами Арин, потушив последнюю сигарету, поворачивался на бок и подолгу смотрел в лицо Ская, потом тянулся к нему, обнимал и шептал что-то неразборчивое. Потом улыбался и засыпал, спрятав голову у него на груди, так, как привык засыпать еще подростком.

Часто Скай заставал его за тем, что он, свернув многочисленные окна открытых файлов на мониторе, складывал руки на столе и опускал голову, но потом вновь приходил в себя и снова принимался за работу, разбирая и рассортировывая полученную за Чертами информацию.

Он изменился. Изменился и остался тем же. Тем, кто не умел жить, не борясь, но теперь нашедшим реального противника.

Я найду этих сук, — пообещал он как-то. — Я их найду и заставлю вернуть все на свои места. Я теперь понял, в чем загвоздка — людям, которые следят за датчиками, некогда думать о причинах. У меня времени полно, теперь никто не сможет сказать, когда я умру… — он остановился, словно что-то вспомнив, прикусил губу. — Уроды.

За эти семь лет Скай только один раз видел его слезы — на Третьей Черте он потерял около пяти человек и, вернувшись, не выдержал, скинув куртку, прижался к Скаю и долго задыхался от боли и ненависти.

Успокоить его можно было так же, как и в детстве — дав пинка под зад, что Скай и сделал, предварительно влив в него порядочную порцию спиртного.

Нервы у тебя ни к черту. Сам знаешь, за что взялся.

Больше Арин не срывался, и научился планировать вылазки так, чтобы нести минимальные потери, успев урвать нужную информацию.

Настоящей его победой стала Четвертая Черта, именно после ее прохождения он, просидев над разобранным датчиком Ская около шести часов, легко изменил показатели, увеличив сроки жизни на несколько лет. Эффект оказался возвратным, но Арин надеялся на Пятую Черту, поэтому особо не расстроился.

Тогда он отчетливо понял, что идет к своей цели не просто так, осознал и смог доказать, что во взаимодействии организм-датчик-чип механизм самоликвидации является следствием симбиоза составляющих, а не врожденной настроенностью организма.

И тогда же он впервые встретил упоминания о том, что на самом деле представляли из себя излучатели на орбите.

Скай хорошо помнил его потемневшие, ожесточившиеся глаза, плотно поджатые губы.

И за это… И за это платят…

Он поднял голову:

Скай, я понял, как с нами это сделали. Значит, я все исправлю.

Сейчас, сжимая его в руках, лаская губами податливые губы, гладя гладкую кожу его плеч, Скай вспоминал легкие прозрачные вечера, которые Арин проводил над белым пустым листком текстового редактора.