Трава на бетоне (СИ)

Он знал, что на преодоление себя Арина толкает лишь врожденный дух противоречия, даже перед лицом добровольно выбранной смерти он не может смириться с условиями, даже диктуемыми ему собственной психикой, поэтому не стал идти навстречу, отдав ему право решать самому.

Около получаса бездумно раскладывая скопившиеся документы по папкам, Скай молчал, не обращая внимания на то, что сумерки уже сгустились, и раздражающий мятный свет датчика — единственный источник света после холодной белизны монитора.

Двадцать один двадцать девять.

Осталось тридцать одна минута.

Тридцать.

Арин вздохнул еле слышно, разомкнул руки, вернулся обратно на кровать и лег на спину, прикрыв глаза.

Скай кинул на него взгляд, но ничего не сказал.

Он открыл запароленную папку на рабочем столе, внимательно, в десятый раз перечел текст, закурил, задумавшись, и только потом снова посмотрел на часы.

Семь минут.

Скай, — вдруг позвал Арин, — иди сюда.

Боишься?

Нет. Холодно. Я замерз.

Скай аккуратно, не торопясь, затушил в пепельнице окурок, поднялся и подошел к кровати.

Зыбкий туман окутал похудевшее тело Арина, положил медлительные вязкие тени на его кожу, лицо побледнело, но глаза смотрели спокойно.

Я же сам так решил, — проговорил Арин, пытаясь улыбнуться. — Я все всегда хотел решать сам… И решил же.

Молодец, — язвительно ответил Скай, ложась рядом. — Давай тогда сам делай, что тебе надо.

Арин помедлил и осторожно, несмело коснулся дрогнувшими пальцами его волос, провел невесомую дорожку по скуле, тронул кожу шеи, остановился.

Четыре минуты.

Темные, пытливые глаза, загадка и тайна, неугасимый лихорадочный огонь и добровольно выбранная смерть. И последнее желание — снова вызов, снова вызов самому себе, искалеченному пережитым, снова загнанному в рамки, загнанному собственным страхом.

Последняя черта. Что же это такое? К какой из последних черт он должен был придти?

Полторы минуты.

На хрен все это, — севшим голосом, жестко и злобно сказал Арин, приподнялся резким движением, и Скай увидел решимость и знакомый дерзкий огонек в сверкающих глазах. — На хрен. Выбрал так выбрал. Решил так решил. Скай. Я скажу, мне уже все равно. Я тебя люблю.

Скай притянул его к себе, закрыл глаза, дыша теплым горьковатым запахом шелковистых волос. Услышал, как он задыхается, услышал, как в последний раз сильно и отчетливо стукнуло его сердце и замерло.

Года: завершены. Месяцы: завершены. Часов: 0. Минут: 0. Секунд: 0.

Я тебя тоже.

Следующая секунда навалилась на Ская оглушительным потоком ледяной, забитой тяжелыми камнями неизвестности, шумящей волны. Она раскромсала душу в кровь, ударила прицельно, ломая привычный лед, заставив пожалеть о своей жестокости, заставив наклонить голову и прижаться губами к еле теплым губам Арина.

Сколько приходилось мысленно извиняться перед ним и придется сделать это еще раз. Прости, Арин. Прости, иначе было нельзя, ведь я мог ошибаться… И было бы хуже. Прости.

Знаешь, — сказал он, — у меня есть все, что тебе нужно. Секс, алкоголь и сигареты. Как тебе?

Твою мать… — ответил Арин, поднимая голову. — Твою мать.

* * *

Щелчок автоматически открывающейся двери и слабый писк сканера оповестили о том, что Арин вернулся. Легкий шорох — о том, что он по привычке сбросил куртку на пол, а крепко сжавшиеся вокруг плеч Ская руки и горьковатый запах сигарет и пыли — о том, что он цел и не влип в очередные неприятности.

Пятая Черта, — проговорил Арин, нетерпеливо покусывая мочку уха Ская. — Я сделал это. Смотри.

На стол легла тяжелая заламинированная папка. Сквозь грязный пластик виднелись густо исписанные листы.

Скай, мне нужно еще оружие, автоматику желательно… И взрывчатку из армейских "бесшумок". За Шестую черту нужно идти уже серьезным составом, там просто редкостные уроды обитают. Меня и в этот раз чуть не пристрелили, но дело того стоило. Жалко, что там фонит безбожно, долго не продержишься, иначе бы я вышел за Шестую еще позавчера. Скай, Пятая! Я три года пытался ее пройти, я задолбался просто… Не выдержал, уже на обратном пути просмотрел все, что удалось достать.

Арин забрался на стол, сел, положив лодыжку одной ноги на колено другой, наклонился, жадно и нежно приник губами к губам Ская, улыбаясь:

Зря ты не хочешь со мной ходить. Мне тебя там не хватает Это твоя последняя черта, — коротко возразил Скай. — У меня свои дела. Тем более, одиночеством ты не страдаешь.

Арин сполз со стола, сел на колени Ская лицом к нему, крепко сжав коленями его бедра, потерся коротко стриженой головой о светлую синтетику его футболки:

Это мне не совсем подходит. Сам знаешь, в таких связях я всегда сверху, но мне больше нравится использовать твою привилегию на то, чтобы…

Шлюха, — отозвался Скай, не выдерживая, обнимая его за плечи, привлекая к себе, теплого, повзрослевшего, любимого.

Не без этого, — согласился Арин. — Потом обсудим… Моя последняя черта. Их десять. Потом испытательные полигоны… Потом… Потом я разберусь во всем этом и поставлю мир раком.

Скай невольно улыбнулся:

Ты — мир, я — тебя?

Арин подумал немного, кивнул:

Что-то вроде того. Не вижу в этом ничего плохого. Я без тебя устаю.