Трава, пробившая асфальт

Через десять минут вошла медсестра «слабого» корпуса. Постояла, посмотрела. Ноль внимания на мой рев – уже привыкла к подобным явлениям. Собралась уходить, взялась за дверную ручку, и тут я заорала во весь голос:

– Пожалуйста, уберите меня отсюда куда-нибудь, я же не умственно отсталая, у меня нормальные мозги, я боюсь здесь оставаться!

Она посмотрела на меня и сказала, размышляя:

– Куда же я тебя уберу? Свободных мест в палатах нет. Ладно, сейчас придет сестра-хозяйка, что-нибудь придумаем.

Она отогнала от штор ненормального парня и вышла. Лучше бы осталась. Как вспомню, что было дальше, так мороз по коже. Едва она вышла, как безумный, что бегал нагишом, дико завопил и направился ко мне. Мне показалось, что сейчас упаду в обморок. Понимала лишь одно – нельзя вступать с ним в беседу, надо делать вид, что не замечаю его. Я молчала, давя испуг и глотая слезы. Покрутившись около меня, безумец притих и отошел. Я немного успокоилась и, так как никто из персонала к нам не шел, даже задремала.

Не знаю, сколько времени прошло, когда сквозь дрему я услышала шаги возле двери. Вошла та же медсестра и еще одна женщина, которая и была сестрой-хозяйкой. Как я узнала позже, сестра-хозяйка носила звучное прозвище «Пиковая дама», и только так ее звали за глаза. Она была величественная, черноволосая и, действительно, смахивала на пиковую даму из карточной колоды.

– Вот эту девушку надо поскорее увести отсюда, – сказала медсестра. – Она разумная, все понимает и боится тут оставаться. Нет в какой-нибудь палате свободной койки?

– Надо посмотреть, – с высокомерным безразличием ответила Пиковая дама. – Кажется, в седьмой свободная кровать.

– Скажу парням, пусть ее спустят, – обрадовалась медсестра, и вышла, оставив меня в обществе Пиковой дамы.

– Белье на тебе казенное? – безучастно спросила та. – Или тебя из дома привезли?

– Нет, из детского дома для инвалидов, – ответила я.

– Из какого? – равнодушным, даже каким-то механическим голосом продолжала допрос Пиковая дама.

– Из Бачатского. – И я вздохнула, вспомнив, что в «родном» детдоме жила в палате с ходячими нормальными девочками, а не с безумцами.

– Ботинки у тебя казенные? – продолжала ревизию моего гардероба Пиковая дама.

– Да, казенные. И пальто, что на мне, тоже казенное, а также майка, панталоны, трико, – перечислила я, упредив дальнейшие вопросы. – Но у меня есть и свое белье, оно в чемодане.

– Ботинки я заберу – они тебе ни к чему на койке, – решила Пиковая дама.

– А разве у вас тут нет инвалидных колясок для неходячих? – упавшим голосом спросила я.

– Колясок у нас нет, – равнодушно ответила она и ушла, прихватив мои ботинки.

Вернулась медсестра с двумя парнями.

– Мы тебя до завтра в седьмую палату положим, а завтра утром на пятиминутке скажу, чтобы тебя переселили в женский корпус, – пообещала она.

– Скажите, пожалуйста, а как вас зовут? – спросила я ее, в надежде продолжить дружелюбный диалог.

– Зинаида Ильинична.

– А я Тамара Черемнова, – представилась я.

Однако продолжения диалога не последовало. Зинаида Ильинична внимательно на меня посмотрела, будто обдумывая, как лучше доложить обо мне начальству, и приказала парням спустить меня в седьмую палату. Спустили, разместили.

Попав в палату, я огляделась. Светло, довольно-таки чисто. Посередине – круглый стол. Пять коек, меня положили на пустующую. На трех койках лежали старушки – недвижимые, ни на что не реагировавшие. Трупы, а не человеки… На четвертой была девушка примерно моего возраста, плохо ходившая. Зашла нянечка, я спросила про горшок.

– А горшков у нас нет, – осведомила она. – Подать тебе судно?

Я согласилась. После нехитрой процедуры няня ушла, а я, лежа на кровати, оценивала ситуацию. Конечно, палата с полутрупами куда лучше, чем красный уголок с непредсказуемыми сумасшедшими, но провести вот так всю оставшуюся жизнь… Ведь я же тут рано или поздно сойду с ума… и сравняюсь с обитателями «слабого» корпуса.

Когда принесли ужин, подошла та же дежурная няня с миской молочного супа, я не стала капризничать и съела все дочиста, запив кружкой чая. После чего повалилась на подушку и провалилась в забытье… Раздеться мне так и не предложили.

Меня определяют к Машам

Утро нового дня началось с непривычной замогильной тишины. Прежде я просыпалась под веселый гвалт девчонок в палате. В дверь заглянула нянечка и скрылась, даже не спросив кому что нужно. Полежав немного, я решила действовать, ведь, в конце концов, я еще не покойница.

В это время зашевелилась плохо ходячая девчонка. Я подняла голову и попросила:

– Ты можешь дойти до медсестры? Позови ее. Скажи, что новенькая, Тамара Черемнова, зовет, и что мне очень плохо.

– Ладна, сяс, – прошепелявила девчонка, поднялась с кровати, пошла в коридор, и, вернувшись минут через десять, доложила: – Сяс она пиидет. – И улеглась обратно.