Травень-остров

Жесткая Шерсть обрадовался, будто беда его исчезла с одними этими словами Зорко, и заспешил своими мохнатыми ступнями вверх на бугор. Зорко отпустил собаку и, приказав ей следовать рядом, пошел вслед за брауни.

Бугор, сплошь заросший кустами и деревьями за долгие годы, пока мост был заброшен, скрывал под собой каменную опору этого моста. На вершине, под корнями рябины, открылся лаз вышиной в рост высокого довольно человека, ведущий внутрь, под каменные своды.

«Сколько ж этому строению лет? — думал Зорко. — Должно быть, немало, когда и Мойертах о нем ничего не рассказывал. А крепко камень класть умели! Надо думать, известку на яйце да молоке замешивали!»

Оттуда, из темноты, веяло затхлостью и запахом опавшей листвы, но не прелью и не сыростью. Это говорило о том, что за местом этим следят и не допускают сюда дождевую и талую воду. Жесткая Шерсть уверенно полез в проем, зашуршал там листьями — пес склонил голову набок и прислушивался — и вновь показался на свет с факелом в руке. Он споро извлек откуда-то, будто из воздуха, трут и кресало и высек короткую сухую искру. Хорошо просмоленное дерево мигом вспыхнуло, осветив небольшое и даже уютное пространство под низким сводом. Сверху начинался мост, а в противоположной входу стене открывался проход куда-то вниз.

— Поспешим, господин Зорко, — позвал Жесткая Шерсть. — Я очень боюсь, что без меня более молодые и, следовательно, менее мудрые мои сородичи уже успели сказать Черному Бродяге какое-нибудь неосторожное слово, а он обратил его против них.

Зорко с некоторым недоверием поглядел на черный проем, а потом решился:

— Веди. Только кто ж тебе сказал, что я кудесник? И дорогой расскажи, кто этот твой Черный Бродяга. Чародей?

— Здесь совсем близко, только семьдесят семь ступенек, — бормотал Жесткая Шерсть, семеня вниз по ступеням, завивающимся нисходящими кругами, с такой быстротой, точно дело было светлым днем. — Мы же не народ рудокопов, чтобы забираться в землю на четыре сотни саженей! Мы — брауни, и других таких пивоваров и медоваров, господин Зорко, вы не сыщете, хоть обойдите все леса и холмы на сто верст вокруг…

Зорко с трудом успевал за человечком и уже плохо видел ступени, потому что Жесткая Шерсть, увлекшись, убежал вперед, как вдруг ступени кончились и они оказались в освещенном чертоге, где и вправду собрались десятка четыре таких же брауни, как и Жесткая Шерсть, только лица и глаза у них отличались. И действительно, никого старше Жесткой Шерсти Зорко здесь не увидел, хотя и говорливому знакомцу его никак нельзя было дать пятьсот лет.

Чертог освещался множеством стеклянных сосудов, наполненных мучнисто-белой жидкостью, слои которой непрестанно перемешивались, что было заметно по струящимся белым волокнам и комкам некого вещества, плавающим в этой жидкости. Снизу, под каждым сосудом, стояла жаровня.

Посредине чертога, все убранство которого составляли простые скамьи, расставленные вдоль стен, в окружении галдящих вразнобой брауни стоял худощавый, но жилистый человек, ростом едва ли выше Зорко и, несомненно, постарше его. Черные когда-то волосы его теперь стали пегими и над высоком лбом с глубокой морщиной сильно поредели. Одет он был в длинную красную рубаху и синий плащ. Что-то показалось Зорко знакомым в тонких чертах его лица, но разглядывать гостя брауни долго не пришлось. Жесткая Шерсть схватил венна за руку и вместе с ним решительно протолкался сквозь толпу своих не слишком почтительных к старшему королевскому пивовару родственников.

— Черный Бродяга, — заявил он, когда вместе с Зорко оказался перед человеком в синем плаще. — Я не буду отвечать на твои дурацкие вопросы. И никто из нас, брауни, не будет этого делать. Мы не для того родились и живем под этим солнцем, чтобы заниматься подобными глупостями…

С этими словами он взглянул на Зорко, которого продолжал держать за руку, и запнулся.

— Для таких глупостей мы не слишком умны, — продолжил Жесткая Шерсть. — Вот благородный человек из тех, что разумеют всякой грамоте. С ним и поговори. Посмотрим, так ли ты умен, как бахвалишься. Может быть, ты и вовсе не умеешь складывать заклинания, только лучше уж я побеспокоюсь заранее, чем королева превратит меня в какую-нибудь мерзость. Словом, поговорите меж собой как ученые люди. Эй, вы! — бесцеремонно обратился он к собранию мохнатых брауни. — Замолчите, дурни, и не мешайте тем, кто умнее вас! Если глотка у вас медная, это еще не значит, что и голова у вас золотая! Если хоть капля пива пропадет, я первым остригу вас, как овец, а потом уж королева спустит с вас шкуру! Молчите и внимайте премудрости!

Закончив прочувствованную свою речь, которой внимал более всех черный пес, почтенный Жесткая Шерсть добился наконец своего, и брауни прекратили бестолковый шум.

— Кто ты и зачем побеспокоил пивоваров? — спросил Зорко. — И почему они должны отвечать на твои вопросы, а не их владычица?