Травень-остров

Внезапно подлесок расступился, и Зорко оказался на площадке у моста, и до людей, пирующих и веселящихся на опушке, оставалось только и всего, что пройти по этому мосту. И венн увидел, что среди этих прекрасных женщин и сильных мужчин есть и Ириал-могучий воин, и седовласый мудрец, что сопровождал королеву Фиал. И Зорко испугался, что он уже умер, сраженный колдовством Брессаха Ог Ферта, и видит теперь всех тех, кто пал в битве с Феана На Фаин и умер раньше. И что если он перейдет этот мост, то умрет уже совсем и душа его останется неприкаянной, потому что не примут ее ни веннские боги, ни духи-предки. И он остановился в нерешительности.

— Господин! Господин Зорко! — раздался сзади знакомый голос. — Вот и вы! Что же вы стоите, ведь все вас давно ждут!

Сзади, высовываясь из своего лаза под мост, показался господин Жесткая Шерсть. На этот раз шерсть его была гладкой и безупречно чистой, и весь он так и лучился. В руках главный брауни держал немаленький и, должно быть, увесистый дубовый бочонок.

— Господин Зорко! — в третий раз возгласил Жесткая Шерсть. — Как здорово срезали вы этого Черного Бродягу! Сразу видно, что ученый человек! Он даже спел нам, прежде чем уйти, такую песню, чтобы осеннее пиво наше оставалось свежим и пенистым аж до самого весеннего праздника! Что может быть лучше, чем глоток золотистой осени в весеннем первоцвете! Жаль только, что вы куда-то пропали сразу вместе с вашим уважаемым псом, а то вы бы вместе со мной первым отведали то, что у нас вышло! Клянусь красными ушами моей любимой белой коровы, — продолжал он, выбираясь с пыхтением на мост, — что такого пива у нас еще ни разу не бывало! Вот, попробуйте!

С этими словами Жесткая Шерсть поставил бочонок на землю, отцепил с пояса глиняную кружку, размером едва не больше, чем голова самого господина Жесткая Шерсть, поставил на землю, прямо в мягкие опавшие листья, и ее и, ухватив опять бочонок, ловко и щедро наполнил кружку и вправду золотистым и пенистым напитком.

— Пейте, господин Зорко! Мое пиво приятно животу и делает душу легкой и свежей, словно эта пена! Недаром я уже пятьсот лет как главный пивовар королевы!

Зорко поднял кружку и припал губами к ее глиняному краю. Пиво было гораздо лучше, чем говорил о нем главный пивовар. Весь свет осенних лесов этой земли, весь покой ее холмов, и вся грусть опавшей листвы, и запах поющего неба были в нем, и еще многое иное, о чем поет сердце и не могут сказать самые прекрасные и умелые слова.

— Ты и вправду великий мастер, господин Жесткая Шерсть! — сказал Зорко, когда в кружке не осталось ни капли, и поклонился в пояс мохнатому человечку. — Если ты говоришь, что меня ждут, тогда пойдем!

— Конечно ждут! — воскликнул брауни, снова подхватывая драгоценный бочонок, прижимая его к круглому своему брюшку. — Сама королева распорядилась, чтобы всякий, кто только увидит вас, тут же привел вас на праздник!

— Когда так… — только и развел руками Зорко. И просто и легко шагнул на мост.

Едва они оказались на другом берегу ручья, как их тут же заметили.

— Смотрите, кого я привел! — завопил немедля Жесткая Шерсть. — Вот господин Зорко, который ученостью своей превзошел Черного Бродягу! Наша королева просила найти его, и я нашел! И теперь у нас вдоволь осеннего пива, пива Осенней луны! До весны хватит, господа!

Все, кто был на поляне, немедленно обратили свои взгляды в сторону такой необычной для этих мест компании: человека среднего роста, русоволосого, с короткой подстриженной бородкой и в мятеле, обликом явно не вельха, главы народа брауни, пухленького, развеселого, с причесанной и прибранной ради праздника шерстью, и большого черного пса в ошейнике, на котором ярким лунным серебром светились древние руны.

Огненно-рыжий Ириал в белой рубахе и красном плаще, и пояс его был из золота, а с ним вместе мудрый советник королевы, тоже в белой рубахе и синем плаще, с поясом из серебра, и еще прекрасная дева в зеленом платье и с поясом с украшениями из меди и золота вышли к ним навстречу.

— Хозяин черного пса, носящий знак Граине, привет тебе здесь, на празднике Осенней луны! — обратился к нему Ириал, кланяясь в пояс. — Мы ждали тебя здесь, пусть и не знали, что случилось с тобой с тех пор, как на ручье Черной Ольхи убил ты Бессаха Ог Ферта. Великий почет должны мы оказать тебе здесь, пока не прибыла сюда Фиал, королева народа Туаттах и других народов, живущих на равнине и в холмах.

— И я говорю тебе привет, — склонился перед Зорко старик. — Я зовусь Финтаном и служу ученым при королеве. Скажи, Хозяин черного пса, могу ли спросить о твоем имени, чтобы прозвучало оно здесь, как ему должно.

— Отчего же нет, — пожал плечами Зорко. — Нетрудно сказать: зовусь я Зорко, сын Зори, а более никак меня не зовут.

Тогда дева, бывшая с ними, волосы которой были черны, как ночь, а кожа бела, как летние облака над морем, пожала ему руку и сказала: