Травяное гнездо

– Я Галя, живу в начале деревни, – сказала низенькая худенькая старушка с опущенными уголками губ, – что будет нужно, обращайтесь, – шепнула она и двусмысленно подмигнула.

Ее оттолкнула другая бабушка и громко произнесла:

– А меня Нюрой звать, мой дом неподалеку, сразу за поворотом, – указала рукой вдаль, – я ваша самая ближайшая соседка. Ну не считая сторожа, но его и считать-то нельзя, потому что пока не прибыл. Ой, этот только деньги собирает, а сам ничего не сторожит. Хорошо, хоть не пьет!

– Да, хорошо, что не пьет, – подтвердила Галя.

Нюра была противоположностью Гали: рослая, крепкая, полная сил.

– Товарищ Зверев, – произнес высокий тощий старик с острым носом. – Вам сколько годков-то? – спросил он, но ответа не дождался. – Это что же получается, нам ребенка из города прислали, чтоб дело разгадывал? Тьпу! – Зверев сплюнул, потоптался раздумывая, но все же покинул нашу делегацию.

– Ты на него внимания не обращай, – затараторили окружившие меня старушки, которым страсть как было интересно, кто я, как живу и есть ли у меня муж и дети.

Две последние старушки оказались самыми старыми, их кожа была темная, с яркими пятнами, обилие которых сравнимо с густой окраской мухоморов, их лица так обросли морщинами, что черты еле угадывались. Если бы их переставили местами, а меня закружили, я никогда не отгадала, кто из них кто. Они еще так тихо разговаривали, что я даже не расслышала их имена. Но они мне показались душевными, поэтому я не противилась их костлявым прикосновениям. Даже когда я потом прогуливалась по улочкам, замечала, как старушки маячат возле окон, доброжелательно улыбаются, машут. Кроме этого, который звался «товарищем», он, завидев меня, всегда сердито сдвигал брови и закрывал занавески.

Дряхлые старушки, как и Галя, жили в начале деревни. Каково же должно было быть их любопытство, чтобы они решились дойти сюда, до этой улицы, ведь я только что шла от их домов, и дорога заняла не меньше сорока минут.

Они все пытались завладеть моим вниманием, пока та, что представилась Нюрой, не скомандовала отступить, поскольку гостье, то есть мне, нужен был отдых с дороги. Я благодарно улыбнулась и направилась к воротам, не переставая оглядываться и взаимно махать новым подругам.

Дом мне предоставили хороший, наверное, самый дорогой в этой деревне! Вряд ли бы редакция стала тратить много денег, более логичное объяснение, что цены здесь значительно ниже питерских.

В доме было два этажа. Второй этаж поменьше, там располагалась спальня и кабинет с террасой. На первом этаже большая гостиная, совмещенная с кухней, и комната для гостей. Пространство гостиной и кухни разделял большой стол из массива, дальше располагался камин и книжный шкаф. В основном все книги были про советских вождей.

По сравнению с кабинетом на втором этаже первый этаж казался более уютным, кабинет же выглядел слишком претенциозно, не под меня да еще и какой-то маленький, срезанный. Не желая менять привычку работать в пространствах, где много воздуха, я сразу определила, что буду писать за кухонным столом, ведь с этого места дом виден целиком, а в окне возле стола открывался вид на сад.

Сад оказался значительно больше, чем показалось на первый взгляд, обойти его весь – не меньше пяти минут. Там росло с десяток деревьев и ютилось несколько сараев. Ничего примечательного. Видимо, изначально предполагалось, что на территории будет еще один дом или, может быть, гараж, но проект забросили вместе с частью кирпичей по краю деревянного забора. Так и воздвиглось просторное закрытое место для прогулок интровертов. И снова – не для меня.

После отправилась на разведку. Если не считать сторожки через дорогу, которая пустовала, то в метрах пятистах от моего дома никто не жил. Справа проулок упирался в лес, если повернуть налево, то через сто шагов начиналась улица, где жила Нюра, с другой стороны – пустынная дорога к болоту.

Вся деревня – не больше ста домов, однако домики до чрезвычайности были разбросаны друг от друга, оттого деревня и улица растягивались, и создавалось впечатление, будто они больше, чем есть на самом деле.

Как же из этой крошечной деревни мог пропасть человек, да еще так, чтобы никто не знал, куда он делся? Неужели местные обитатели настолько замкнуты и разобщены? Куда ты пропал, Новиков Борис Романович?