Травля (СИ)

Поначалу Кэрол было очень страшно. Первый раз, второй и даже третий. Потом страх отступил. Теперь, делая это снова и снова, она больше не боялась. У нее получалось, и ничто ей не могло помешать. И никто. Там, в том месте… или мире — она не могла точно сказать, что же это такое. Помешать могли в этом мире, разбудив ее. И это приводило ее в неописуемую, неудержимую ярость. Неизведанная сверхъестественная сила не могла ее остановить, хотя каждый раз пыталась, причиняя ужасную боль, разрушая ее тело, а просто люди могли — и запросто, всего лишь разбудив. Она терпела невероятные муки, принося себя в жертву, и во время, и после этого, страдая от физических увечий, которые оставались после пробуждения, но когда она сделала то, что должна была — это одно, а когда нет, получается, все пережитые страдания напрасны, плюс потерянное время, которого у нее так мало оставалось. И все потому, что ее всего лишь разбудили. Просто не могли оставить в покое и дать сделать то, что она собиралась.

Кэрол пыталась заставить себя не кричать, терпеть молча, но боль была слишком сильной. На то, чтобы вытерпеть ее молча, у нее не хватало сил. Она каждый раз боролась с этим, пыталась привыкнуть к этой боли, старалась выдержать без криков, бывало, у нее получалось себя контролировать, но полностью и до конца — никогда. Она знала, ради чего она это делает, и осознание этого давало ей силы и мужество заставлять себя переживать все снова и снова, но когда ее жертва и муки становились напрасными, ей хотелось убить того, кто в этом повинен. В такие моменты она не могла себя контролировать. Словно, находясь там, пропитывалась этой темной силой, этим злом, проклятием. Смертью. Все это проникало в нее, разъедая ее, разрушая, уничтожая и полностью подавляя, высвобождая сущность, порожденную проклятием — сущность убийцы. Она поняла, что она и все, подобные ей, были всего лишь орудием убийства, с помощью которого эта неведомая сила охотилась за человеческими жизнями и душами. Весь ее род был рабами, веками уже находясь во власти этого проклятия, рабами, которых неизбежно ждала та же участь, что и их жертв, это проклятие не щадило никого из них, убивая, сжирая каждого.

Все это Кэрол рассказали ее предки, такие же жертвы и пленники этого тумана. У Кэрол оставалось еще много вопросов… но так мало времени и сил. С тех пор, как она начала вытаскивать пленников черного тумана, он перестал ее пропускать, отвергая, выталкивая, пряча от нее тех, кто в нем томился. Теперь Кэрол не так легко, как раньше, было докричаться до них, призвать, туман не подпускал к ней своих пленников, так же, как ее — к ним. Она могла легко позвать любого из мира мертвых, они слышали ее и приходили, но не те, кто был во власти черного тумана. Вернее, этого нечто. Кэрол с детства привыкла называть это так, оно походило на черный туман и вызывало у нее именно эту ассоциацию. Но, конечно, это не было каким-то туманом, как она привыкла считать. Она узнала, что каждый из ее рода воспринимал и называл это по-своему, как видел, как понимал. Одни называли это просто тьмой, другие черным дымом преисподней, а кто-то просто могилой для душ, все по-разному, у кого на что воображения хватало. Одна девушка называла это черным облаком… Кто-то даже адом. Но Кэрол уже достаточно узнала, чтобы понять, что это не ад. То есть, не тот Ад, о котором говорят люди, предназначенный для грешников. Здесь не было грешников, как таковых, здесь были только из ее рода, на который кто-то когда-то наслал это проклятие, и те, кому просто не повезло, просто жертвы.