Травля (СИ)

Нежные чувства к Кэрол, вернувшиеся к нему в те волшебные три дня в тюрьме, проведенные с ней, снова исчезли, он опять испытывал ненависть и ярость по отношению к ней. Ему опять хотелось ее убить, разорвать за то, что она сделала — сбежала с ним, его врагом, предпочтя забыть о том, что они помирились и решили начать все сначала. Или она считает, что если он не выполнил, что обещал, не вытащил ее из тюрьмы — то их перемирие отменяется? Он обещал, что казни не будет, и пока он не нарушил слово, ведь казни не было. Просто надо было дождаться, когда он ее вытащит, как обещал, а не сбегать со своим любовником. И он бы вытащил. Любой ценой и любыми способами. Если бы не получилось по закону, вытащил бы не по закону. Раньше бы она так и сделала. Но теперь она ему не верила, не верила в его любовь. Джек не отрицал сам себе, что он в этом виноват. Он жалел и раскаивался в том, что сдал ее полиции. Это было ошибкой, роковой, из-за которой он снова потерял свою семью. Конечно, он не предполагал, что это приведет к таким последствиям, что Патрик об этом узнает, что Кэрол приговорят к казни, но теперь никто ему не верил. Наверное, они думали он нем самое плохое. А Кэрол забыла об их уговоре и своем обещании, была сейчас с ним, когда он, Джек, томился здесь, в тюрьме, и ей не было до этого никакого дела, до него и его судьбы. До того, что с ним будет. И Патрику — тоже. Они оставили его, бросив в беде. Пусть, они не могли ничем помочь, но ведь они могли его не бросать. Хотя бы позвонить.

Джеку хотелось верить, что они уехали с этим киллером только ради того, чтобы спасти от него его, Джека, но ему не очень в это верилось. В противном случае, ему бы сейчас не было так больно. И он сходил с ума от ревности, испытывая желание прикончить обоих, неверную жену и этого молокососа. Переспала ли она уже с ним? Вряд ли, она только родила, должно пройти какое-то время, Джек прекрасно помнил, что после рождения Патрика они были на воздержании не меньше месяца. Если, конечно, этот ублюдок ее не принудил, потому что сама Кэрол не из тех, кто с пренебрежением относится к таким вещам. Но воздержание не мешало им тогда заниматься другими вещами. Кэрол не мучила его, удовлетворяя по-другому.

«О, я убью тебя, сука! — вопил он про себя в бешенстве, думая об этом. — Придушу собственными руками, клянусь! Только посмей к нему прикоснуться! Только подпусти к себе…».

Джек снова плохо спал, потеряв покой, и бессонница его измучила. Даже тренировки больше не помогали. Он жаждал выйти отсюда и броситься в погоню, поняв, что от его людей без него самого толку в этом не будет. Бывало, на него нападала такая апатия, что ему хотелось на все махнуть рукой, посылая к черту. Бросить поиски и не бежать вдогонку, пытаясь вернуть этих беглецов, которых так любил, которые его так мучили. Но это значило сдаться, признать свое поражение, позволить этому наглому Спенсеру одержать над собой верх, победить. Это было уже выше его сил и воли, стерпеть такое, остаться безответным. Нет, он найдет этого ублюдка и накажет, а что делать с неверной женой решит уже после. Об этом Джек думать сейчас не хотел. Он злился на нее, но, наконец-то, признал, что во всем сам виноват. Он все разрушил. Она была верной женой, он не был верным мужем никогда. Пытаясь ее удержать, он окончательно разнес в клочья их жизнь и любовь, подавляя ее сопротивления, не останавливаясь ни перед чем… Он думал о словах Патрика, которые хорошо помнил. Мальчик во всем винил его, его одного. «Ты виноват, ты один!», «Мы тебе верили, а ты нас обманывал!». А еще часто вспоминал, как Патрик о нем говорил: «Он на бешеного быка похож — получил по носу и давай все крушить, топтать, пока все не разнесет, не угомонится. А потом сам же жалеть будет». Вот, что думал о нем сын, таким он теперь выглядел в его глазах. Бешеным быком. А ведь мальчик был прав, Джек вынужден был это признать. Он и сейчас ощущал себя этим самым быком. Он получил снова по носу, ему больно, и ничего ему так не хотелось, как крушить, всех топтать, все разнести… Он всегда так делал, и только после этого мог успокоиться. А теперь вдруг огляделся, и, наконец, увидел, что разнес собственную жизнь, даже не заметив…

Джек думал об этом постоянно, оглядываясь назад, пытаясь взглянуть на все иначе. На себя, на то, что делал. Он давно задавался вопросом, что не так пошло в его жизни и что этому причина. Ответ был очевиден, но он не желал его признавать. Причина в нем. Он потеряет все, уже потерял, останется один, как отец и дед, если не изменит сам себя и свое поведение, поступки. Он выбился в люди, трудом и упорством достиг многого в жизни, у него было все — любимая работа, карьера, известность, признание, деньги, власть, любимая женщина, обожающий его сын. Он сумел достичь всего, к чему стремился. А теперь сам все разрушал. Сам себя губил. Уничтожал все, чего достиг.

Только теперь Джек это осознал, увидел с такой ясностью, что был удивлен тому, что не увидел этого раньше. Что ему мешало? Почему он понял, что происходит только, когда все потерял?