Травля: со взрослыми согласовано. 40 реальных историй школьной травли

О том, что в заветную школу мы все-таки попадаем, мы узнали уже в августе, почти потеряв надежду. Когда принесли документы, стало понятно, что нас определяют в класс, который весь сформирован из таких же, попавших в последний вагон. Вопрос о том, чтобы познакомиться с учителями, посмотреть им в глаза, выбрать того, кто пришелся по сердцу, не стоял. Однако уже сразу после зачисления до нас дошел слух, что нам повезло вдвойне. Мы попали не только в одну из лучших школ Москвы. У нас и учитель Лучший в потоке. Назовем ее Марьиванна. О ее достижениях писали в родительском чате, подтверждали некоторые родители, которые привели к учителю уже вторых своих детей. Да это просто бросалось в глаза, стоило посмотреть на то, как нежно общались с нашей учительницей и директор младшей школы и завуч. Ура! Радовались мы. Лучший учитель. Очень хорошей школы. О чем еще мечтать?

Все-таки нужен личный контакт, решила я и еще в конце августа сходила к учительнице познакомиться, рассказать о сыне, о том, какой он, о том, что я всегда на связи и готова вместе с ней решать любые вопросы. После встречи остался какой-то осадок. Вроде бы ничего особенного я не увидела. Но видимо я также не увидела того, чего хотелось бы – энтузиазма, горящих глаз, желания со мной контактировать. Обычная учительница, в возрасте, со стажем. Немного уставшая для сентября, но скорее это было похоже на общую усталость от профессии. Совсем не смотрит в глаза, только вниз, на свои руки. Пыталась выглядеть и звучать доброжелательно, но было видно, что именно пыталась. Резануло высказывание, про то, что хорошо, что у нас мальчик, а то девочки пошли «такие, ух! Да и мамы тоже. Слишком борзые. Вся эта эмансипация до хорошего не доведет. Все-таки девочки должны оставаться девочками, а мальчики мальчиками». Ладно, подумала я, пусть остаются. Вопрос ориентации в любом случае в ближайшие четыре года не встанет, с этими скрепами вполне можно уживаться, если все в школе будет хорошо.

Дальше все было почти безоблачно. Сын к школе относился ровно, делал, что нужно, хотя и часто жаловался на скуку и однотипные занятия. Зато очень полюбил учителя, полюбил сокамерн…, пардон, одноклассников.

Уже скоро прозвенели звоночки, которые заставили меня задуматься, действительно ли сын в нужном месте.

Первое – диалог с ребенком примерно 5 сентября.

– Мама, нас учат, что, когда учитель заходит в класс, она говорит: «Здравствуйте, дети».

– А вы наверно в ответ хором «Здравствуйте, Марьиванна»?

– Нет, а мы не хором, мы должны кивать головкой.

– Эммм, а если вдруг вырвется?

– Нет, надо головкой.

– А почему?

– Не знаю, может это слишком шумно?

Ладно, ерунда, решила я. Странно, но перевариваемо. Может и правда шумно? Все-таки Лучший учитель Самой хорошей школы. Может, ей для ежедневного волшебства нужна полная сосредоточенность.

Второе – в конце осени в классном чате с характерным названием «Ешкины болтушки», пошли жалобы нескольких родителей на то, что опоздавших детей при входе в класс выставляют к доске и требуют объяснить опоздание. Это же первый класс, возмущались родители. Они же опаздывают из-за нас. А у нас пробки, ночные совещания, «Игра престолов» наконец. Причем тут дети? Это же лучшая школа, мы все едем издалека. Тут же в чате появилась куча тех, кто возмутился в обратную сторону. Не нравится – уходите. Это вам не пансион благородных девиц. Дисциплина должна быть. В других классах за дверь выставляют. Так мол хотите? Нечего опаздывать.

Переписка меня взволновала, неожиданно «Ешкины» набрали миллион моих личных просмотров. А пока я следила за перепалкой, в один прекрасный день и нашего сына, в первый раз в жизни опоздавшего на четыре минуты, выставили к доске. Это было в октябре. Переживал тяжко. Страх быть снова выставленным к доске приравнялся примерно к позору быть отчисленным из пионеров в мое время. Ребенок начал вскакивать среди ночи, ставить будильник на 5 утра, лишь бы приехать вовремя.

Так не пойдет, решила я. Пообщалась с возмущенными родителями. Что, говорю, делать будем? Быстро выяснилось, что активно – ничего. Только возмущаться в чате. Пошла к Марьиванне одна. Можно ли, говорю, с нашим сыном по-другому? Излишне ответственен, чувствителен, да и не его вина. Это единственное опоздание было из-за нас, мы же его возим. Вы говорите мне, ругайте меня. Чего ему перед классом краснеть? Марьиванна сделала неприятное лицо «лезут-тут-всякие», но выдавила из себя, что да, мол, ребенок более воспитан и более чувствителен, чем другие, да и не опаздывает никогда, пожалуй, с ним так не стоит. Инцидент был исчерпан.