Травля

Дяде Володе нравится энтузиазм, с которым я подхожу к делу. Единственное, о чем он попросит, — не затягивать. Во всех смыслах. Пятый не спит. Кто-то постоянно сливает ему новые свидетельства. Всплывшие факты вызывают большой резонанс. Управлять общественным мнением все сложнее. Слишком много вопросов. Ах, и это? А откуда то? Картины? Машины? Дома? Вот это да!

Дядя Володя хочет, чтоб выскочка наконец замолчал.

Мы работаем над этим. Я узнал, что Пятый боится собак. Хорошо, если так. Гав-гав, мой новый друг. Держись — проверим, какой ты у нас крутой. Да-да, малой, ты все правильно понял, мы подключили к операции кинологов…

Как-то раз, возвратившись домой, журналист видит на лестничной площадке бультерьера. Собака спокойно сидит на коврике. Я договорился, чтобы нам дали старого, воспитанного, безобидного пса. Я ни в коем случае не хотел, чтобы с Пятым или его девочкой что-нибудь случилось. Нет, я всего-навсего намеревался припугнуть его. На собаке был специальный ошейник. Когда ошейник вибрировал — собака начинала рычать.

Вот и представь себе: ты выходишь из лифта с ребенком на руках — перед дверью бойцовский пес. Завидев тебя, собака встает на четыре лапы и обнажает клыки. Понимаешь? Узкая лестничная площадка, ужасающий альбинос. Антон вместе с девочкой пулей вылетел на улицу. Хорошо, хоть не выпрыгнул в окно. Мы с Кало гоготали в машине. Ты бы видел его глаза. Он прижимал к себе ребенка и кидался к каждому прохожему: «Вызовите полицию, вызовите полицию!» Да уж, тогда мы здорово его припугнули.

Историю с собаками, кстати сказать, мы продолжили. Нередко, когда журналист отправлялся гулять в парк, мы вызывали ребят с мастифами или питбулями, которых спускали с поводка. Пятый все возмущался, спрашивал у хозяев, почему они так поступают, но, следуя нашим указаниям, кинологи лишь улыбались в ответ.

После псин вновь вступили парни. Болек и Лелек. Теперь они не только ставили музычку, но и лично контактировали с клиентом. Каждый день они встречали Пятого у подъезда, открывали дверь. Перехватив взгляд журналиста, ребята сплевывали себе под ноги и тотчас, придерживаясь моих рекомендаций, широко зевали.

Мы дарили Пятому все новые пакости и мерзоты. Мы гадили день ото дня. Проколотые шины, трещина от удара молотком на лобовом стекле. Возведение паранойи в его голове шло полным ходом. При этом, малой, ты не должен забывать, что все это время в его квартире гремела музыка. Ты не поверишь, но, да, участковый больше не приезжал и даже не отвечал. Последними его словами была фраза: «Да, Антон, я тоже отец, я вас прекрасно понимаю, но и вы поймите меня — ваши соседи не нарушают закон. Только не вздумайте бить им морду». Кажется, Пятый даже намеревался написать об этом колонку, но вовремя осознал, что в лице соперников будет выглядеть ранимым, дохлым интеллигентом, который тратит дорогие строчки на такую вот ерунду.

Враг наступал отовсюду. Круг сужался, начиналась блокада. Я старался сделать так, чтоб даже самая незначительная деталь выводила Пятого из себя. Мат, толчок на улице, машина, не пропустившая его на пешеходном переходе, хамство в магазине. Как я и задумывал с самого начала, мы аккумулировали вокруг него зло. Я радовался каждому гопнику, каждому быдлосу, который появлялся на его пути. К счастью, с этой частью населения проблем не было. Мы со шпаной играли в четыре руки.