Травма и душа. Духовно-психологический подход к человеческому развитию и его прерыванию

Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете…

(St Exupery, 2000: 59)

…моя жизнь словно солнцем озарится. Твои шаги я стану различать среди тысяч других. Заслышав людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду из своего убежища. И потом – смотри! Видишь, вон там, в полях зреет пшеница? Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны. Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне о тебе. И я полюблю шелест колосьев на ветру…

(St Exupery, 2000: 60)

Ладно, ладно, говорит Маленький принц, я приручу тебя, но «что для этого надо делать?»

«Надо запастись терпеньем, – ответил Лис. – Сперва сядь вон там, поодаль, на траву – вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. Слова только мешают понимать друг друга. Но с каждым днем садись немножко ближе».

(St Exupery, 2000: 60)

Так Маленький принц и приручил Лиса.

Лис научил Маленького принца еще кое-чему. Приручение не подействует как надо, если Маленький принц не будет приходить каждый раз в одно и то же время. Лис сказал ему, что он должен соблюдать «обряды» – регулярное время встреч, и тогда встречи становятся особенными, и их можно ждать и предвосхищать. Иначе говоря, настоящая дружба требует времени, регулярных встреч. Применительно к аналитическому процессу этот эпизод дает прекрасный пример того, что ритмичность и надежность терапевтических встреч и аналитической «рамки» актуализируют разные виды времени, отделяя профанное время от «сакрального», chronos от kairos. Такая ритмичность, по словам Лиса, является важной частью правильного приручения.

Кроме того, заметил Лис, если в твоей жизни есть такие обряды, ты начнешь волноваться в ожидании. И когда в назначенное время твой новый друг не появится, ты «узнаешь цену счастью!» (St Exupery, 2000: 61). Другими словами, неизбежная плата за привязанность к смертному человеку – это страдание, и оно не для тех, кто «должен сохраниться безупречным», то есть не для тех, кто отказывается рисковать своей невинностью.

Наконец, «настал час прощанья»:

– Я буду плакать о тебе, – вздохнул Лис.

– Ты сам виноват, – сказал Маленький принц. – Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно, ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил…

– Да, конечно, – сказал Лис.

– Но ты будешь плакать!

– Да, конечно.

– Значит, тебе от этого плохо.

– Нет, – возразил Лис, – мне хорошо. Вспомни, что я говорил про золотые колосья.

(St Exupery, 2000: 80)

Реализация подхода, описанного в этом чудесном отрывке, в нашей работе в психотерапии (и в жизни) заслуживает того, чтобы уделить ему некоторое внимание.